Лаборантка

— Извините, что я вчера заснула… Не знаю, что на меня нашло. Но я закончила синтез, хотите посмотреть результат? — Антон продолжал ласково ощупывать мою ладонь, игнорируя сбивчивые реплики, а затем плавно поднёс мою руку к своим губам.

Ноги подо мной ослабли и задрожали: директор принялся рассыпать поцелуи по кончикам пальцев, поднимаясь по тыльной стороне к запястью, а я ощутила, как возбуждение начинает неминуемо наполнять меня томительным неуёмным желанием. Его мягкие и горячие прикосновения медленно дошли до сгиба локтя, где ему помешал закатанный рукав. К тому моменту в кабинете были слышны тихие причмокивающие звуки и моё сипящее тяжелое дыхание.

— Дана Евгеньевна, что же вы замолчали? Поговорите со мной, — мужчина взялся за верхнюю пуговицу на моей вздымающейся груди, исступлённо склонившись жарким лицом к оголённой шее. Его влажный горячий язык прошёлся по коже и мочке уха, вынуждая меня ежиться от изощрённых, ноющих в теле ласк. Затем последовал посасывающий жадный поцелуй, тяжело опускающийся к ключицам, от которого я бесконтрольно подалась вперёд, одними лишь жалобными мыслями умоляя продолжать. Папка с бумагами выпала из моей левой руки на пол, и листы с шелестом рассыпались под нашими ногами.

— Антон Владимирович, что вы делаете? — навязчиво рассматривая его припухлые губы и прикрытые подрагивающие веки, я поняла, насколько намокло моё бельё.

— Раздеваю вас, неужели непонятно, — Антон на секунду поднял голову и защёлкнул замок на двери. Его дыхание также, как и моё, оказалось беспокойным. Когда наши взгляды пересеклись, он довольно самозабвенно ухмыльнулся.

Так могла закончится любая наша встреча на работе, и сколько бы я об этом не помышляла, сегодняшний срыв оказался неожиданным. Директор судорожно подхватил меня на руки и усадил на переговорный стол. Стулья, идеально ровно придвинутые по периметру, с неприятным скрежетом проскользили металлическими ножками по полу. Мужчина грубо отшвырнул мешающую мебель, но его лихорадочные руки слишком нежно обняли меня под задранным халатом.

Наконец, он приник к моему рту, деспотично втягивая меня в мягкий, но яростный поцелуй. Терпкие надменные губы принялись терзать мои с чудовищно жадным аппетитом, требуя отвечать с таким же усердием, с каким они угождали напористыми ласками. Антон расположился между моих ног, упершись руками в столешницу: ему слишком хотелось уложить меня на рабочий стол, и под чувственным натиском, я позволила директору продолжить лежа. Он навис сверху, впиваясь в кожу укусами, проходясь жарким дыханием по лицу, шее, и спустился к распахнутому декольте.

И когда мужские руки сжали мне напряженную от наслаждения грудь, в кабинете раздался громкий настойчивый стук. Прежде, чем я успела задержать стесненное от непрекращающихся грубых ласк дыхание, ручка со скрипом опустилась. Я с ужасом проследила, как она вернулась в прежнее положение, и дверь осталась закрыта. Мужчина от души позабавился, беззвучно расхохотавшись над моим лицом, а затем склонился ближе и также невесомо поцеловал, всё медленнее и медленнее оттягивая мои губы. Антон пытался прислушиваться к звукам, но кабинет окружала нерушимая звенящая тишина.

— Дана Евгеньевна, как думаете, они вас уже потеряли? — директор прошептал еле слышно на ушко то, от чего я жёстко дёрнулась, стараясь вырваться из его мёртвой хватки. Мужская интонация звучала вызывающе игриво: обычно он отстаивал право называть меня "на ты", но сегодня его явно заводила игра в начальника и подчинённую. Только я теперь веселья не разделяла.

— Антон… Владимирович, а если они догадаются… — я чуть приподнялась, неловко прижимаясь обнаженной грудью к торсу директора, пытаясь одной рукой его оттолкнуть. Но вместо этого получила очередной убедительный поцелуй в висок.

— Веди себя тихо и никто не догадается.

Наверное, за дверью ещё какое-то время стоял недовольный Максим или нетерпеливая Алёна. Кто бы это ни был, я ощущала себя жутко и напряженно, словно на минном поле, помогая возбудившемуся мужчине избавиться от кожаного ремня и обтягивающего свитера. Пока он стаскивал с бедер тесные джинсы, я прошлась горячими руками по крепкой груди и поглаживающе спустилась к краю натянутого намокшего белья. Его мускулистое рельефное тело в дневном свете привело меня в ещё большее искреннее смущение, а затем я остановилась взглядом на уровне отвердевшего члена, упирающегося в резнику.

Антон будто уловил моё стеснение, злорадно улыбнувшись, схватил меня за запястья и уложил ладони на свой каменный торс.

— Я знаю, что ты не скромница. Можешь не притворяться, — от дерзкого заявления тело окатило изнывающим влечением. Я вцепилась в его рёбра, вжимаясь ближе к оголённому телу и потянулась к мужской шее, чтобы оставить бесстыдное напоминание о себе.

Но когда приблизилась к вожделенной коже, прежде, чем прикрыть глаза от удовольствия, невольно присмотрелась получше. Залпы мерзкой неприязни и сожаления раздались в моей груди. Я отпрянула.