Лаборантка

Меня всю трясло от слёз и случившегося прозрения. Ещё каких-то пару недель назад я монотонно посещала учёбу и не видела конца издевательствам: но, проведя это время с нетерпением от рабочего дня до рабочего дня, обнаружила, что без искушённых взглядов Антона смысл утрачивался. Мне теперь нужно было отказаться от мыслей о нём, не фантазировать за книжками и тем более не помышлять о большем в его компании — и, едва пережив любовное разочарование, я уже ощутила рутинную тоску и опустошенность. Ещё неизвестно, что будет больнее — остаться и придушить чувства или оказаться уволенной… Когда кто-то постучал в дверь, я позволила себе притихнуть, сипя от плача, и сделать вид что в лаборатории пусто. Только когда Максим раздраженно прикрикнул в коридоре, я поняла, что он видел, как я забегала обратно от директора…

— Дана Евгеньевна! Откройте!

Нехотя поднявшись со стола, я шагнула в сторону двери, утирая дорожки горячих слёз. Наверное, Максим Игоревич многое знал о личной жизни директора, будучи его лучшим другом со школы… Я мерзко скорчилась, когда додумалась: наверняка Антон уже огласил ему план действий с молоденькой лаборанткой, а может уже и прихвастнул успешными «химическими опытами» с Алёной…

— Вы спите? — я провернула ключ, толкнула створку, и в следующие миг мы сцепились взглядами. Лицо худощавого парня ещё больше досадно вытянулось от неприкрытого изумления. — Вы вся красная… Как медный порошок…

— А вы очень тактичны, — ощущая, как голова болезненно горит от жара, я сдержанно скрестила руки и выжидающе отвернулась. — Я всё помыла, посуда сушится. Вчерашний синтез в шкафу у вытяжки. Сегодняшний ещё не ставила…

Обходясь с Максимом наравне грубо, я всё ждала, когда он удалится из выделенной для меня лаборатории. Здесь я пребывала недолго, но успела ощутить себя ограждённой от недоброжелательного наблюдения. Я собиралась воспользоваться указом директора покинуть рабочее место после обеда.

— Я как раз по поводу него, — слегка призадумавшись, будто подбирая правильные слова, лаборант продолжал неприлично высверливать меня взглядом. Его бесполезным попыткам вести себя чуточку вежливее я всё-таки удивилась… — Позвольте, я заберу пробу на хроматографию.

— Зачем? — утерев по инерции стекающую последнюю слезу, я почему-то с подозрением уставилась на Максима. Я ещё не успела показать опыт директору, как он уже пришёл забрать колбу…

— Что значит «зачем»? Проверить чистоту и состав! — парень тревожно вскинул голову, тряхнув копной сальных темных волос. — Мало ли, что вы там насинтезировали!

— Ну да… Вы правы, — осекшись, я приглашающее отодвинулась с прохода. Я все же пока студентка, а не научный работник… — Выход около десяти миллилитров. Думаете, этого хватит?

Максим Игоревич решил не утруждаться ответом и уверенно проследовал к шкафу. На полочках было гораздо меньше реагентов и посуды, чем в лаборатории по соседству, ведь я ещё толком не обжилась. От мысли, что, возможно, и не придётся, я жалостливо съежилась, стараясь побороть новый поток слёз. Подбородок дрогнул. Парень быстро обнаружил колбу с притертой пробкой, бережно выудил её и спрятал в широкой ладони, на которую спадал белый рукав. Перед тем, как уйти, он умело взболтал жидкость в свете лампы, словно бережно убаюкивая, окинул меня контрольным стеклянным взглядом и шагнул к двери.

— Сделайте, пожалуйста, ещё. Сегодня, — Максим сказал это настаивающе и так тихо, словно мог услышать, как гудела моя голова. — Ещё миллилитров двадцать не помешает, мало ли…

С заботой обо мне или к ненаглядной пробе он удалился на несвойственной ему деликатной ноте, и я вдруг поняла, что уход домой отменяется.

— Максим Игоревич, стойте! Антон Владимирович просил передать, что уехал на производство, — я выскочила за парнем в коридор, но он уже накинул куртку и едва обернулся ко мне, потянувшись к ручке металлической уличной двери. Это могло значить лишь то, что я оставалась на работе наедине с Алёной… Вызывающая помада, цокающие босоножки, расстёгнутый воротничок…

Мы осторожно переглянулись, внезапно пересекшись в коридоре. Женщина сбавила шаг, держа в руках мерные цилиндры, а затем вовсе остановилась передо мной. Это было чуть ли не впервые после чаепития в директорском кабинете. Раньше, когда мы сталкивались в университетских стенах, я ощущала ее в той шкуре, в какой находилась сейчас сама — молоденькая ассистентка, красивая, но без шансов уделить время чему-то, кроме химических наук. Но теперь от неё исходила прожжённая, матёрая и несгибаемая самоуверенность. Теперь я знала, что она побывала в одной постели с Антоном…

— Даночка, как хорошо, что вы мне попались, — несмотря на отсутствие посторонних, в которых она убедилась только что, Алена Борисовна решила продолжить играть в хорошую учительницу. Вздрогнув от ее обращения, я чуть не захлебнулась пробравшим меня волнением. — А не поможете мне сегодня?