Лаборантка

Я не только ощущал, что потерял контроль над влиянием на Дану, мне ещё и сделалось невообразимо неловко от одного представления подобного развития сценария. В своей пьяной голове я бы всё переиграл по-другому, может, нашёл бы и плюсы в том, что нам выпал шанс отдалиться — если бы вспомнил, зачем на самом деле мы её пригласили; если бы не знакомая физиономия, промелькнувшая в дальней части бара, наполнившегося вдруг множеством посетителей. Я очнулся в происходящей вокруг суете, и, заметив, как лохматая сальная голова быстро склонилась над приоткрытой колбочкой, подорвался со стула.

Максим спешно закрыл пробку и ловко убрал в карман то, при виде чего я сурово скривился, расталкивая посетителей, попавшихся на моем пути, с полными пивными кружками.

— Дружище… Осторожнее, — я налетел на худощавого мужчину в возрасте, на усталом лице которого отразилось всепоглощающая досада. Мы остановились друг напротив друга, по его грубым рукам потекло шипящее пенное.

Проследив, как Максим всполошился, заметив меня в толпе, и стал плавно удаляться к выходу, я вернулся взглядом к липкой луже пива и испорченному вечеру одного погрустневшего незнакомца.

— Извините, — я достал из брюк портмоне, уложил на столешницу пятитысячную купюру. — Ещё пива, пожалуйста, этому мужчине.

Когда я услышал из-за спины скромные недоумевающие отказы, а затем и пораженное «спасибо» сквозь гул голосов и звон стаканов, я уже практически оказался в дверях. На улице приятно смеркалось, ночь подступала прямо на глазах. Наконец, темнеть начинало все позже, позволяя ощущать день полноценнее.

Я вывалился из бара. Тяжелые раскачивающиеся створки остались чуть позади, а причудливая походка в давно знакомой длинной куртке спешно отдалялась по узкому тротуару. От порыва свежего ветра, накинувшегося на мое разгоряченное лицо, закружилась голова.

Я не мог поверить, что этот говнюк от меня сбежал… Ему и самому похоже не верилось. Поэтому, чуть пошатнувшись, я сощурился: кажется, совестливый Максим замедлился, притормозил, а затем нерешительно, с опаской обернулся.

Мы стояли в разных концах пустой улицы. Надеюсь, через его чертовые обдолбанные глаза я выглядел как жуткий мутант, желающий открутить его безмозглую башку… Но Максим, видимо, моё искаженное злобой выражение лица недооценил и стал неспешно приближаться. Из бара вышла компания, а впереди неё — резкий спиртовой аромат и громкий мужской смех, отголосками разнёсшийся по переулкам. В воздухе уже вился табачный дым, когда он вернулся к дверям пивнушки и едва ли стыдливо опустил передо мной взгляд.

— Ладно, чего это я… Просто думал, что ты будешь на производстве, — его чёрные зрачки радостно забегали, будто на моем месте располагался пёстрый рекламный щит об увеселительных таблетках. От мерзости, закравшейся в переполненный водкой организм, я широко гнусно улыбнулся.

— А я думал, ты не крыса.

— Что? — взгляд его ошарашено уставился в мои ненавидящие глаза. Я одернул Максима за худой локоть в шоркнувшем рукаве куртки, намекая ему отойти от внушительной толпы гогочущих мужиков.

Мы непринужденно направились вдоль фасадов и загорающихся освещением окон в противоположном направлении от того, в котором он пытался странным образом убежать.

— Ты забрал пробу в обход меня. Я увидел, как ты прятал в карман… Спросить разрешения директора не нужно, как думаешь? — брови его презрительно приподнялись. Друг, очевидно, был со мной не согласен.

— Антоша… Ты чего, — скривившись от противного обращения, я заметил, как уверенность в правоте достигла пика в вострых глазах Максима. — Я же должен был попробовать, что она сделала… Радуйся, что тебе не нужно искать контрольную группу, — парень вытащил колбу за горлышко двумя тонкими пальцами и вызывающе побултыхал пробу прямо у моего разгоряченного лица.

Не долго позволяя себя дразнить, словно уличную псину, я выдернул стекло из его ледяных рук и переложил в свой карман, большим пальцем прижимая пробку плотнее.

— Как же мне «повезло», что у нас в лаборатории есть такой дегустатор… — резко остановившись поодаль от прохожих, я ещё какое-то время наблюдал, как друг плетётся по инерции, а затем неловко разворачивается, потеряв меня за спиной. С реакцией начинались серьезные проблемы. Тон мой неконтролируемо превратился в невинно-пакостный. — А я думал, ты от долгов собираешься избавиться…

— Не понял… А я по-твоему чем занимаюсь? — Максим «подплыл» поближе, неплохо управляясь с обмякшим телом и чуть подперся об стену. Продолжал говорить он на удивление внятно.

— Ты закапываешь себя всё глубже, — выпитый алкоголь выжигал в груди желчную агрессию. Кажется, я снова собирался высказаться… — Как можно пытаться изменить свою жизнь способом, которым ты ее просрал?