Лаборатория

– Видишь ли, обычной смерти ты не заслужил, – ласково пояснил Бен. – Специально для тебя мы придумали что-то интересненькое. Очень скоро мы оденем тебе на голову игровой шлем и включим ви-игру в ускоренном режиме прокрутки. Ты знаешь эти шлемы – надолго закрыть глаза не удастся. Через 15 минут ты сойдешь с ума, а через пол часа – потеряешь сознание. Ради тебя особенного мы даже подождем еще лишние полчаса, так, на всякий случай. Ты останешься жить – в качестве растения.

– Но ты сможешь избежать всех этих неприятностей, – продолжил Берни, явно наслаждаясь ролью вершителя судеб. – Если попросишь прощения. Тем способом, каким мы укажем.

– Каким способом?

– О, кажется, маленький мальчик наконец-то начал бояться, – воскликнул Берни, под противный смешок своих подельников. – Для начала можешь поцеловать мой ботинок.

Клаус выставил вперед свою ногу. Нортон не шелохнулся.

– Не хочешь просить прощения? – елейно спросил Гертц. – Ну и правильно, мы бы все равно тебя не отпустили. Последнее пожелание перед смертью?

– Да, – Нортон поднял голову, разглядывая своих мучителей. – Объясните, как вам удалось открыть Ви-Зал? Откуда вы узнали, как запустить ви-игру?

– Ты великолепный хакер, – злобно ответил Бен, залепив ему пощечину. – Но и у тебя есть слабое место – ты считаешь всех вокруг дураками. И поэтому ты не дал себе труда защитить собственного пользователя в школьной сети. Я взломал его и увидел, что ты уже все для меня приготовил. Мне осталось всего лишь прочитать парочку простых инструкций, и, о чудо, волшебный замок – мой. Но самое смешное, что все это я проделал опять таки под твои именем, а это значит, что мы не будем причастны к твоему помешательству. Все решат, что ты сам открыл Ви-Зал и сам включил Ви-Игру, по ошибке запустив ее на большой скорости. Понимаешь ли, Нортон: умен не тот, кто делает всю работу, а тот, кто пользуется ее плодами. Но хватит болтовни. Вперед, ребята, тащите его в подсобку.

Подсобкой называлось помещение, где стояла аппаратура для управления ви-играми. Там же хранились и костюмы для игроков. Я видела, как Сола посадили на стул и надели ему на голову шлем. Бен пощелкал выключателями, а потом присоединился к остальным четверым, чтобы наблюдать за ходом казни. Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, Сол упал со стула. Подождав еще немного, Бен отключил приборы и подошел к лежащему на полу человеку. Он ударил его по щеке, и голова Сола безжизненно повалилась набок.

– Готов, – провозгласил Бен и, разрезав ножом веревки, аккуратно сложил их и положил себе в карман. – Пошли отсюда.

Они только успели выйти из подсобки, как произошло то, что я ожидала: покойник ожил. Сол стянул с себя шлем, вскочил на ноги, с грохотом повалив стоявший рядом стул, и, грозно рыча, помчался за своими палачами. Берни и его компания обернулись на неожиданный шум и остановились, как вкопанные. Выражение их лиц менялось от крайнего изумления до мистического страха. Когда до них дошло, что расплата неизбежна, они бросились к дверям Цирка, но для Берни было уже все кончено. Сол нагнал его и принялся нещадно избивать. Вопли Клауса перешли в стоны, а потом он и вовсе затих. Товарищи Берни и не думали помогать своему главарю. Окаменев от ужаса, они наблюдали за тем, как фурия терзает тело их друга. Первым опомнился Бен. Не дожидаясь, когда враг доберется и до него, он, поскуливая, рысцой побежал к выходу; за ним двинулись остальные. Последним штрихом, которым Нортон завершил свое кровавое дело, был какой-то тяжелый предмет, притащенный из подсобки и брошенный со всего размаху на неподвижного Берни. После чего, холодно оглядев результаты своей работы, Сол неспешно удалился из Цирка. Я, дрожа всем телом, выбралась из своего укрытия и подошла к Берни. Кровавая маска, в которую превратилось его лицо, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Не помня себя от паники, с трудом сдерживая подкатывающуюся к горлу дурноту, я бросилась вон из Цирка. Весь последующий день я провела в своей комнате, объясняя это плохим самочувствием. Соседки, напуганные моим бледным потерянным видом, вызвали врача. Чтобы отделаться от доктора, я сослалась на обычное женское недомогание. Слава Богу, врач разрешил мне не выходить на уроки.

Вечером, когда девочки готовились ко сну, а я лежала, не шевелясь и уставившись в потолок, кто-то постучал в дверь. Одна из моих товарок, ее звали, кажется, Кэти, отправилась открывать дверь.

– Мне нужно поговорить с Мэй, – услышала я голос Сол.

– Она болеет и не может никого видеть, – авторитетно заявила Кэти.

Послышался слабый писк и звук закрываемой двери, и в комнату вошел Нортон. Он был необычайно бледен, глаза лихорадочно блестели, пальцы рук нервно теребили молнию на куртке.

Он посмотрел на меня, и меня бросило в дрожь от его взгляда. После продолжительной паузы, он повернулся к девочкам, наблюдавшим за всем происходящим с открытыми от удивлении ртами, и процедил сквозь зубы

– Пошли вон.

Что-то в его тоне заставило их повиноваться. Сол проводил их до выхода, запер дверь на ключ и вернулся ко мне.