Лаборатория в «Карточном домике»

Асенька. Ничего подобного. Может, вы что-нибудь и забыли, а я нет. Я даже помню очень трудную загадку: кланяется, кланяется, придёт домой — под лавкой растянется, Ну, что это? Давай, мальчик, ты первый.

Киля. Не буду я разгадывать ваши дурацкие загадки. Тут людей надо спасать, а они…

Асенька. Тогда девочка.

Стеша. Кланяется, кланяется? Может быть, подхалим?

Асенька. Эх вы. Это же топор.

Серж. И я, и я вспомнил! Снизу труба, сверху труба, посередине огонь и вода.

Асенька. Ну, это ясно. Паровоз.

Серж. А где у паровоза снизу труба? Это же са-мо…

Асенька.…вар!

Стеша. Тише вы! Слушайте.

Все четверо замерли, прислушиваясь к неясному шуму наверху. Вдруг явственно донёсся резкий звук выстрела. И сразу за выстрелом тьма за окном окрашивается в красный цвет.

Асенька. Что это?

Серж. Да это же фейерверк! Говорил я вам? Говорил, что будет фейерверк? Асенька, ребята, скорее на улицу. Бежим смотреть!

Красноватый свет за окном слабеет, но после нового выстрела разгорается ненадолго вновь.

В это время сверху явственно доносится топот ног, крики: «Стой! Не двигаться! Брось пистолет! Стрелять буду! Назад!» Внизу Киля рвётся бежать на помощь, Стеша его не пускает. Некоторое время спустя на втором этаже появляются Димон с двустволкой, Лавруша с пистолетом — они ведут перед собой того самого человека в комбинезоне и унтах.

Картина седьмая

В кабинете Директора Научного городка. Директор, Тамара Евгеньевна, Капитан, Этери.

Капитан (идёт навстречу Этери). Я слышал, что бывают ещё такие бабки — пугают маленьких детей милиционером.

Этери (Капитану). Я не испугалась, а просто удивилась. Милиция здесь, в такое время… Что-нибудь случилось?

Капитан. Просто нам очень нужна одна консультация, а связи с «Карточным домиком» нет. Дело такое срочное, что мы решились разбудить вас.

Этери. Я не спала.

Капитан. Андрей Львович сказал мне, что вы работаете в «Карточном домике» вместе с доктором Сильвестровым. На этой машине памяти… как её?

Этери. «Мнемозина».

Капитан. Вот-вот. Расскажите нам о ней поподробней. Как вы ставили опыты?

Этери. Обыкновенно — на животных. Включали машину на торможение и записывали сеанс на широкую магнитофонную ленту. Память как бы стиралась слой за слоем, и животное постепенно возвращалось к младенческому состоянию. Собака начинала вести себя как щенок, курица — как цыплёнок. Потом переключали на возбуждение, магнитофонная лента начинала двигаться в обратном направлении. И память к животному возвращалась вместе со всеми условными рефлексами. Правда, иногда…

Директор. Да?

Этери. Если мы пытались провести полное затормаживание мозга, животные погибали. Мы не могли понять, что происходит. Нам казалось, что должен наступить какой-то целебный сон, после которого можно будет вернуть память, записанную на ленте. Полностью или чуть урезанной — как захотим. А они погибали.

Капитан. Чем же вы это объясняли?

Этери. Потом мы, наконец, догадались. Дело в том, что «Мнемозина» затормаживала клетки мозга без разбору. Покончив с клетками памяти, она принималась за другие. За те, которые управляют дыханием и сердцебиением. И отключала их. Наступала смерть.

Директор. Что же вы придумали? Отключали машину после того, как животное заснёт?

Этери. Нет, этого было недостаточно. Вернее, момент был слишком неуловим. Иногда смерть наступала раньше полного засыпания, Поэтому пришлось вводить в машину новый блок: ДЖЦ. Дублёр жизненных центров.

Директор. Что он из себя представляет?

Этери. Приёмно-передаточное устройство и ещё одну магнитофонную ленту. Уже первой, но подлиннее. На ней записываются только биочастоты жизненных центров, которые сразу передаются обратно в нервную систему животного. Так что даже полная заторможенность мозга не приводит к смерти. Узкая магнитофонная лента принимает на себя управление дыханием и сердцебиением.

Директор. И животное может спокойно спать, пока тонкая лента не кончится или не оборвётся?

Этери. Да.

Тамара Евгеньевна. Но ты-то сама? Где ты находилась во время всех этих опытов?