Лаборатория в «Карточном домике»

Капитан. Эмоции, Андрей Львович, те же самые эмоции. Оставить город без защиты? Он к утру будет завален снегом по самые окна. Завтра — рабочий день. Никто не сможет попасть на работу. Прекратится подача воды, электричества, «скорая помощь» не приедет к больному, в магазины не привезут хлеб. Да что мне вам объяснять… Жизнь остановится.

Директор. А если там уже сейчас останавливается чья-то жизнь? И не одна. Там пятьдесят человек. Пятьдесят жизней.

Капитан. Что бы мы ни решили, ответственность всё равно ляжет на нас. И огромная. Но те, кто отправятся на помощь, должны хоть приблизительно знать, какого рода опасность их ждёт. Без этого — разрешите вы им приблизиться к «Карточному домику»? Не постигнет ли их судьба водителя вездехода?

Директор. Зачем разрешать? Я просто отправлюсь с ними в первой машине и сам…

(Дверь открывается, входит Тамара Евгеньевна, за ней Этери Русадзе.)

…Этери, до чего кстати ваш приезд! Вы просто не представляете, как вы нам нужны.

Этери (протягивает ему руку, потом замечает Капитан а и в испуге отшатывается). Милиция? (К Тамаре Евгеньевне.) Почему ты мне ничего не сказала?

Картина шестая

Снова в «Карточном домике». Испуганные ребята сбились в углу кухни. Димон с фонариком в руке подкрадывается к раздаточному окну. Луч света падает в кафе, освещает лежащих Сильвестрова и Лесника. Ребята осторожно подходят, заглядывают через плечо Димона.

Стеша (шёпотом). Дим?.. А они живые?

Димон. Не знаю. Надо бы посмотреть.

Стеша. Ой! Не смей! Вдруг нас заметят. Те, другие…

Димон. Кто?

Стеша. Которые это сделали.

Лавруша. Никогда не думал, что от страха может быть так больно внутри. Как операция без наркоза.

Димон. Ладно. Хватит трястись без толку. (Пролезает в окно, осторожно проходит к выключателю, зажигает свет.)

Лавруша (влезает за ним, вглядывается в лежащих, подбирает с пола шапку). Гляди — дубовые листья. Лесник.

Димон. Ага. А вот и его двустволка. Заряжена…

Лавруша (наклоняется над лежащим). Эй, очнитесь, пожалуйста. Вы ранены, да? Димон, ты не помнишь, где пульс должен быть?

Димон. У меня вот здесь, Под часами.

Лавруша (пытается нащупать пульс). И у него здесь. Слабенький.

Димон. Всё-таки живой.

Лавруша. А второй?

Димон. Такой же. Дышит. А глаза как стеклянные.

Лавруша (отходит к двери на кухню, открывает щеколду, впускает Стешу и Килю). Стеша, у тебя нашатырного спирта нет?

Стеша. Только одеколон.

Лавруша. Давай.

Стеша (приносит одеколон, даёт понюхать лежащим. Никакого эффекта). Как мумия египетская.

Киля. А может, они просто отравились все? Может, съели за ужином какую-нибудь дрянь и не заметили?

Лавруша. Или сонная болезнь. Может, здесь какого-нибудь снотворного газу напущено? И мы все тоже через пять минут повалимся и будем лежать так на полу, Без-ды-хан-но.

Димон. Вот и надо что-нибудь предпринять. Пока ещё не поздно.

Стеша. А что? Убежать? Опять в лес, на ветер?

Лавруша. Ещё неизвестно, что страшнее: замёрзнуть или тихонько заснуть от газа.

По коридору второго этажа снова проходит человек в комбинезоне с пистолетом-ракетницей в руке.

Стеша. Тс-с-с! Слышите?

Киля. Что там?

Стеша. Кто-то ходит.

Лавруша. Послышалось.

Димон (сжимая двустволку). Я пойду посмотрю.

Киля. И я с тобой. Можно?

Димон. Ишь, какой прыткий. Мало тебе ноги?

Киля (топает). Да она почти не болит.

Димон. Ага, значит, зря мы тебя на своём горбу тащили? Мог и сам идти? Нет, раненые и женщины остаются здесь. Лавруша, идёшь?

Лавруша. Поскольку я не раненый и не женщина…

Димон. А вы, если что случится, бегите к вездеходу. Поняли? Мы скоро. (Уходит. Лавруша за ним.)

Киля. Спрятаться бы.

Стеша. Куда?

Киля. А вот. (Опрокидывает набок два столика и исчезает за ними.) Полезай сюда.

Стеша. Не хочу. Чего это я буду прятаться? Стыдно.

Киля. А я, например, дома часто прячусь. То на сеновал залезешь, то в погреб, то под кровать. Не от кого-нибудь, а просто так. Для интереса — найдут или нет. Только никто не ищет.