Лаборатория зла

Глава 8. Сомнения

Еще один вечер пробивался последними осенними лучами в тюремное зарешетчанное окошко, расползаясь холодным тоскливым светом по бежевому полу и забираясь в глаза несчастных узников, отражаясь от их пустых радужных оболочек, словно делая безнадежные попытки вдохнуть в эти изувеченные глаза жизнь.

Ужин уже закончился, и к вечеру в камере стало тихо-тихо. Все отдыхали – каждый сам с собой, кто как – кто-то сидел на своей постели, кто-то разгуливал по камере взад и вперед, бормоча себе под нос.

Лера сидела на своей кровати, встав на колени перед окном и облокотившись грудью на подоконник.

– Правильно, – к ней подошла Алина, и Лера обернулась на ее голос, удивившись неожиданности поступка той. В последнее время Алина не засиживалась в кровати неподвижно, как раньше, а в основном тихонько ходила по камере, шевеля губами и устремив глаза куда-то наверх – но в беседу она, как правило, не вступала.

– Что правильно?

– Помолись, помолись, – голос ее был совсем тихим, – Бог там, на небе. Он все слышит.

– Бог?

– Хотя он не поможет тебе. Поздно, поздно…

Сокрушенно качая головой, Алина отошла от Лериной кровати, а Лера с тоской отвернулась обратно к окну. Алина нравилась ей, но ее печалило то, что она, судя по всему, отображала действительность тоже не в полной мере, как и многие здесь – а значит, заводить с ней знакомство, наверное, имело мало смысла. По крайней мере пока. Кто знает, если состояние ее уже поменялось, то ведь оно могло измениться и в последующем. Только вряд ли, конечно, в лучшую сторону.

Листья уже опали, и лес стоял почти голый, лишь в редких местах оставались ошметки не успевшей отвалиться от мокрых веток темной гнили. На земле стелилось грязное месиво, уже успевшее несколько прибиться первой изморозью. В трещинах коричневой грязи местами поблескивали тонкие бледно-белесые замерзшие полоски.

Каспера за окном что-то не было, но Лера почему-то не чувствовала из-за этого беспокойства. Сейчас ей не казалось, что в воздухе висела какая-то опасность. Более вероятно было то, что он замерз и решил отлучиться, тем более что имел он, в конце концов, право, после стольких дней верного дежурства под ее окном, хоть сколько-нибудь отдохнуть. Наверное, он понял, что сейчас она не ощущает беспокойства, а потому решил на какое-то время отойти, справедливо заключив, что она, в общем, и сама может во многом разобраться.

Сквозь спокойствие и некоторое безразличие к происходящему внутри Леры слабо постукивала тихая грусть. Где она? Что происходит с этими несчастными людьми? Почему они так ужасно выглядят, почему ничего не понимают? Что творится у них внутри? И что происходит в ней самой? А может быть, она все-таки не зря попала сюда – может, как одна из немногих оставшихся мыслящих, она должна что-то понять благодаря пребыванию в этих стенах с этими странными людьми – понять что-то важное, или совершить что-нибудь, помочь несчастным узникам?

Она ничего не понимала. В душе ее шевелились некоторые сомнения, причину которых она ощущала столь же слабо, неясно. Сомнения эти тянулись где-то внутри ее груди, словно нити, переплетаясь с нитями спокойствия, образуя в результате шевелящийся негармоничный по своему строению комок, который немного мешал, и от которого все-таки хотелось избавиться.

Надо было что-нибудь понять.

Лера отняла взгляд от окна и осмотрела присутствующих в комнате. Кто эти люди? Что с ними творится? Что происходит с Алиной?

– Уверуй, уверуй, – тихо прошептала ей Алина, проходя мимо, – Уверуй, и все будет ан лучше.

– Во что? – спросила Лера с отчаянием, устремляя свой горький возглас скорее в пустоту, чем к Алине, – Я ничего не понимаю. Во что мне верить?

Внезапно Леру охватило отчаяние. Замкнутость ее мира, суженность до запертых на сто замков стен, однозначно крепких, тлеющих листьев за окном да макарон на ужин, необычайная странность находящихся здесь людей, которых она не могла понять, как и непонимание того, что происходит с нею самой и что ждет ее впереди – все слилось вдруг в один яркий круговорот, вращающийся столь сильно, что голова ее закружилась. Лера ничего не понимала. Теперь она осознала это вдруг с необычайной ясностью: она просто действительно не понимала ничего, что происходит вокруг, ровным счетом ничего.

Ничего не бывает просто так. Но эта нелепая атмосфера, эти выжившие из ума люди – все вдруг показалось Лере неестественным, разрушая ее логический ход мыслей и сея семена сомнений в ее представлении о мире. Она просто ничего не понимала.

– Что делать? Как выбраться отсюда?