Лабораторные условия (СИ)

Ковальски посмотрел на собеседника своим обычным образом, сверху вниз, тем самым «ты-ничего-об-этом-не-знаешь» взглядом, который так раздражал людей. В образовавшейся в диалоге паузе внезапно отчетливо послышался сдавленный звук: Рико выдохнул, взрыкнув. Он чутко прислушивался к диалогу все это время. Лейтенант моментально подступил ближе, обнял его, севшего, за шею, прижимая к себе, и Рико доверчиво прижался щекой к его бедру: тут его не гнали, и не винили в том, чего он не понимал. Ковальски потрепал подрывника по волосам, и улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд, а потом выпрямился и снова обернулся к Шкиперу. От улыбки на лице не осталось и следа. Командир рассматривал теперь их обоих с неким явственно новым для него чувством. Затем, очевидно, пришел к какому-то выводу.

- Отбой, Рико, - произнес он. - Ложная тревога.

Подрывник улыбнулся, показывая зубы.

Они сидели на низком брусе, который обычно использовали, как спортивный снаряд. На этот раз, впрочем, он служил скорее не для поддержания формы, а для обратного – на нем гробили здоровье, потому как один из сидящих все же откопал в вещмешке полпачки сигарет и теперь успокаивал расшатанные нервы.

-Ощущение, как будто на меня набросились и искусали домашние тапочки, - поделился он. – Безобидные пушистые тапочки в виде котиков…

-У тебя есть такие тапочки?

-Ты, как всегда, вычленил из моей речи самое главное, Ковальски…

Тот пожал плечами.

-Сравнение с тапочками тебя что, не трогает? – не унимался курильщик. - Я-то думал, ты, наконец, ожил…

-Нет, я все еще покойник, разве это не понятно по отсутствию у меня пульса и реакции зрачка на свет? - Флегматично отозвался собеседник. – Считай, это у нас тут спиритический сеанс.

Шкипер скривил рот и бросил беглый взгляд в ту сторону, где над крышами высоток медленно, но верно, поднималось солнце, пока что выдававшее свое присутствие только полосой червонного золота по контуру крыш – как будто человеческий мир вырезали и наклеили поверх картины вечного сотворения вселенной.

Подрывник сном праведника спал в лаборатории – Ковальски заверил его клятвенно, что все в порядке. Они с командиром сейчас решат кое-какие вопросы, и он вернется. И Рико, доверчиво потершись о родную прохладную ладонь обезображенной щекой, устроился, согревая место, и спокойно погрузился в сон – перед рассветом, как водится, самый крепкий.

-Знаешь, почему я когда-то выбрал именно тебя в команду? - Спросил вдруг Шкипер, не поворачивая головы. – Из всех, кто тогда был, почему именно тебе предложил идти со мной?

-Не знаю, - честно ответил ему первый лейтенант. - Но надеюсь, дело не обошлось без ай-кью.

-Твоего?

-Твоего. Кстати, - Ковальски бросил взгляд на зажатую в чужих цепких пальцах сигарету, - ты сейчас нарушаешь свой собственный приказ.

-Да после того, что вы, два чокнутых пингвина, со мной сделали, мне за ваш счет вообще отпуск положен… - отмахнулся от него старший по званию. Затянулся, и продолжил: - Я выбрал тебя, Ковальски, потому что тогда подумал: «О! Этот парень выглядит таким спокойным и уравновешенным. С ним не будет проблем и неприятных сюрпризов…»

-А еще им можно свободно командовать, и он не взбунтуется, - ровным голосом добавил Ковальски.

-И это тоже, - не стал отрицать очевидного Шкипер. – Ты бесконфликтный. Но шло время, и я стал все чаще обращать внимание на эту твою черту, и задумываться о том, неужели тебе и правда все равно. Все равно, когда на тебя кричат, или несправедливо обвиняют, или как-то задевают то, над чем ты работаешь. Ты готов объяснить все, что угодно, но если нужно отстаивать свою позицию, дальше научной аргументации дело идет только в одном случае: если тебе за это платят деньги, которые ты потом с чистой совестью спустишь на новый микроскоп. И я подумал – господи, да этого парня вообще может зацепить хоть что-нибудь на свете…

-Так, и?

-И вот сегодня… - Шкипер описал полукруг сигаретой, нарисовав дымчатый расплывающийся узор, похожий на рваный парус. – Если честно, я думал, ты способен был убить.

-Я был, - равнодушно уронил Ковальски. – Но Рико бы это расстроило. Он тебя правда любит.

-В итоге, - не слушая его, развивал свою мысль Шкипер, - ты неспособен постоять за себя, но оказался способен постоять за Рико – боже, я не верю, что говорю это… Мне-то казалось, что он боится только привидений да предсказаний – а так, как их не существует, то можно смело говорить, что он боится самого себя.

-Он боится остаться один. У него никого нет, кроме нас, идти ему – как и мне - некуда. Он никому не нужен, и никто его не примет. Ты о нем когда-то позаботился, и он никогда этого не забудет. Он благодарный, потому что не избалован милостями судьбы.

-Ты потому с ним решил?..

-Шкипер, - первый лейтенант был само спокойствие, - я не намереваюсь обсуждать с кем бы то ни было, в том числе и с тобой, все то, что происходит между мной и Рико. Это принадлежит нам.

-Я должен знать, чего от вас ждать в деле.

-О. – Ковальски вдруг распрямился, будто встретив нечто нежданное. - Прошу прощения.

-О чем ты?