Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

– Как на службу идти со мной, так ты уже большой, а как потерпеть, так маленький, – усмехнулся я. – Чтобы в полиции работать, нужно прежде всего учиться умению терпеть. Во время задания тебя никто не будет кормить, да и под куст не всегда есть возможность сходить.

– Трисончик, обещаю, я буду учиться, но только не сейчас, – жалобно пролепетал Марсель и, сорвавшись с места, помчался к дверям хозяйской спальни, громко гавкая на ходу.

Одним словом – ребёнок. То есть он хочет, то пить, теперь вот в туалет приспичило. Глядя с усмешкой ему вслед, я ещё не знал, что в скором времени мне придётся расстаться с ним. Как же я буду скучать по маленькому сорванцу. А когда вернусь, он уже станет взрослым парнем.

Но давайте обо всём по порядку. Я пошёл следом за ним, собираясь разбудить Александру, и только хотел поставить лапы на ручку двери, как она распахнулась и на пороге появился сонный Елисеев с взъерошенными волосами.

– Да тише ты, сумасшедший собакевич. – Он пригрозил Марселю кулаком и прикрыл за собой дверь. – Ты же весь дом разбудишь.

Толстовка, которую он держал в руке, и перекинутые через плечо спортивные штаны давали понять: он собрался идти с нами гулять вместо Шуры. Что случилось? Не иначе как самый большой слон помер в Африке.

От радости Марсианин закружился вокруг Елисеева, точно Луна вокруг Земли. Гавкать больше не решился, но громко и настойчиво скулил.

– Давай, француз, тащи свой поводок, – приказал напарник, на ходу надевая одежду. Марселя точно сквозняком сдуло в прихожую. – Сегодня я иду с вами гулять. Решил дать Саньке немного отдохнуть от вас.

Мы направились следом за Марселем и застали его с поводком в зубах возле входной двери, на которую он так смотрел, точно собирался взглядом прожечь в ней дыру и просочиться в неё. Я-то прекрасно понимал его состояние. Когда хочется справить нужду, каждая минута, пока человек собирается на прогулку, кажется вечностью. А потом ещё лифт едет в два раза дольше, чем обычно, и дверь в подъезде, как назло, не хочет сразу открываться. Это и есть вселенский закон подлости. Елисеев присел на пуфик, и, пока он надевал кроссовки, француз нетерпеливо переминался на лапах, жалобно поскуливая.

– Минуту потерпи, сейчас пойдём, – усмехнулся Макс, посмотрев на него. – Трисоныч, ну почему ты сам не умеешь его выгуливать? – обратился он ко мне.

Нет, вы это слышали? До чего странный человек. Тебе дай волю, ты меня и в супермаркет отправишь. Хотя в этом нет ничего необычного. Помните, как в Израиле огромный чёрный водолаз по имени Миша ходил в магазин, пока его хозяин отдыхал после трудовой смены? Мало того что пёс приносил продукты домой, так ещё и дверь открывал своим ключом[24]. Выгулять Марселя не проблема, вот только как я подъездные двери открою? Выйти проще, можно кнопку лапой или носом нажать, а как обратно попасть? К сожалению, код на подъезде меня никто не научил набирать.

– Помнишь, как хорошо было в Швейцарии? – спросил Елисеев. – Пока мы с Шурой спали, вы с Кити сами ходили на прогулку[25].

Хм, кто бы сомневался. Ты же лентяй, каких свет не видывал. Если бы не наша Шура, ты бы уже давно что-нибудь придумал, чтобы мы с Марселем сами себя выгуливали.

– Однозначно надо научить тебя подъезд открывать, – сказал Елисеев.

Говорю же, мы с ним мыслим одинаково. Хотя чему тут удивляться? Столько лет бок о бок проводим вместе. Александра говорит, мы даже внешне похожи. А я думаю, в кого мой напарник такой красавец? Так он весь в меня.

Наконец-то мой копуша обулся. Он пристегнул поводок к ошейнику Марселя, открыл входную дверь и едва не упал, споткнувшись о порог, когда собачонок сорвался с места и помчался вниз по лестнице.

Глава 7

В ожидании Кристофера домочадцы хлопотали в кухне. Вернее, хлопотала Шура, а Елисеев крутился рядом, то и дело снимая пробы с блинчиков. Мы с Марселем смотрели полюбившуюся нам передачу о путешествиях на канале Travel Channel, устроившись перед телевизором, и глотали слюнки от тех запахов, что доносились из кашеварни. Везёт напарнику, каждые выходные жена балует его различными вкусняшками. Правда, нам тоже достаётся. Может, не в таком количестве, как Максу, но и на том спасибо. Нам грех обижаться на Александру, она никогда не забывает о нас. Не представляю, что бы мы делали без неё. Если бы нашей кормёжкой занимался напарник, мы бы уже давно зубы на полку положили.

Когда Елисеев нарисовался в гостиной, мы одновременно оторвали головы от пола, устремив взгляды на аппетитный блин, который он держал в руке, и, как по команде, судорожно сглотнули. Хоть Шура и накормила нас, от пары таких треугольничков я бы тоже не отказался. Судя по тому, как Марсианин подорвался с места и принялся исполнять джигу вокруг Елисеева, я сделал вывод, что он солидарен со мной.

– Француз, не побирайся, фиг тебе, а не блин, – усмехнулся напарник. – Во-первых, ты уже поел, во-вторых, в гостиной тебе есть нельзя, а в-третьих, блинами у нас заведует Шура, так что иди выклянчивай у неё. Я сам еле выпросил.