Лабутены для Золушки

– Он рассказывал еще о каких-нибудь родственниках?

– Да нет. Только про жену. Ну, и что дочка родилась. Хотел ее увидеть, подарки приготовил…

– Где его искать? – вмешался Траоле. – Ну, где он жил со своей семьей?

– В этом городе, как его… Ну, где живут такие вольные люди – с усами и саблями… Они еще скачут на конях… И про них написано много книг…

Траоле нахмурился и сурово посмотрел на Бонгани. Тот опустил глаза.

– Найдем мы его, найдем, – негромко сказал он. Но Абрафо не успокоился и продолжил допрос:

– А этот ваш Самуил из России уезжать не собирался? За лучшей жизнью? Или у нас остаться не хотел?

– Нет… Ничего такого. Наоборот – рвался домой. Поначалу делился планами, как потратит заработок… Но потом, когда стало ясно, что на деньги можно не рассчитывать, – Антуан задумчиво покачал головой. – Потом мы говорили только о работе. Нужно было довести дело до конца: найти это чертово месторождение, определить перспективность его разработки, взять подтверждающие пробы, все описать, привязать к местности… Работа затянула, как водоворот, спортивный азарт, будь он неладен. А ведь можно было плюнуть на все и унести ноги, как только нас бросили…

– Дезертиров везде расстреливают! – резко сказал Траоле. – Только во Франции можно совершить предательство и остаться в живых: у вас много демократии, а потому мало порядка… Вижу, после Легиона ты не сделал для себя никаких выводов!

– Ну, почему же, – мрачно проговорил Антуан. – Надо самому решать – кого убивать, а кого – нет. Что я и делал последние двадцать лет. И какого черта вы лишили меня высшей власти?

Траоле рассмеялся и самодовольно одернул расшитый золотом парадный мундир.

– Распоряжение жизнями нескольких сот нищих туземцев ты называешь высшей властью?

– Да, и это мое дело. Я не просился обратно. Абиг притащил меня насильно. Какое он имел право?

– Хоть на этот раз он выполнил приказ, – поморщился Траоле. – Ты преступник, нарушивший контракт. Не с Французским легионом, а с правительством Борсханы – это разные вещи. Совершенно разные! Тебя ждет трибунал!

– Я думаю, он это понимает и постарается искупить свои грехи, – сказал Бонгани.

– Каким образом?! – Траоле впился в него острым, прожигающим взглядом. Абиг не знал, что его бывший подчиненный научился так смотреть. – Как обманувший правительство преступник может искупить грехи?!

– У меня есть план, чтобы добраться до Самуила. И в нем решающая роль принадлежит Рафаилу.

Траоле задумался и долго сидел неподвижно, барабаня пальцами по столу. То ли думал, то ли изображал, что думает.

– Ладно, попробуем, – наконец сказал он. – Представишь план мне на утверждение!

* * *

Звание Бонгани вернули, хотя пока – на ступень ниже прежнего. Даже машину выдали – тот самый джип, на котором он ездил двадцать лет назад – с тентом от солнца на четырех металлических штырях, и с капитаном Траоле за рулем. Теперь подполковнику Бонгани самому приходилось водить эту рухлядь. Когда операция «Поиск Архангелов» успешно завершится, он вновь станет полковником, получит какой-нибудь «Мерседес» с кондиционером, и должность, более властную и определенную, чем «офицер по особым поручениям» при начальнике Бюро безопасности Борсханы. Во всяком случае, так обещал Траоле. Бонгани знал, что он врет. Даже если операция завершится благополучно – а это вовсе не факт, – бывший подчиненный не пустит бывшего начальника обратно во власть. Скорей всего, Траоле прикажет его ликвидировать. Таковы законы аппаратных игр, и не только в Борсхане.

Но пока Бонгани действовал в соответствии с договоренностями. Правда, не особенно рассчитывая на то, что и Траоле соблюдает все условия их соглашения. Поэтому он несколько раз проехал по одним и тем же улицам: вначале в одном направлении, потом в противоположном. Машин на улицах было мало, он быстро убедился в том, что слежки за ним не ведется. И только тогда направился к своей настоящей цели.

Полчаса езды – и он был на месте. В пригороде, где располагалась его бывшая загородная резиденция, заасфальтировали дорогу. Других перемен он не заметил. Вид заброшенного дома со сгоревшей крышей и разбитыми окнами отозвался в сердце Бонгани печалью. Но что поделаешь? Бессмысленные революционные традиции любой страны предписывали уничтожать имущество свергнутых хозяев жизни. И даже если колесо истории вдруг проворачивалось в обратную сторону, руины никогда не восстанавливались. Иначе коттедж разгромили бы четыре раза, и трижды восстановили, а сейчас бригада строителей спешно отстраивала бы его в четвертый раз, а садовники вырубали бы дикие заросли вокруг и заново разбивали цветущий сад. Но бессмысленность потому и бессмысленна, что поддерживает уничтожение, а не созидание!

– Знал бы ты, Абрафо, сколько радостных часов я провел здесь, отдыхая от службы, – проговорил Бонгани, спускаясь по крутым ступеням и подходя к железной двери подвала в углублении, под каменной аркой. – Какие вечеринки, какая еда, выпивка, какие девочки! Ты никогда этого не узнаешь, жалкий щенок…