Лабутены для Золушки

– Можно ли отложить этот разговор? – спросил Андрей. – Вы видите, сейчас нелучшее время.

Разведя руками, офицер продемонстрировал сожаление.

– Простите, но это экстраординарный случай. Во Франции нечасто похищают знаменитостей. Точнее, вообще не похищают. Мы с коллегой не спим вторые сутки, дело на самом высоком контроле…

Он сложил платок и сунул в карман брюк.

– К тому же каждая минута промедления уменьшает шансы поймать преступников.

– Хорошо, – отозвалась Кира слабым голосом. – Я готова.

– Тогда прошу проследовать с нами в участок.

– Но мне надо принять душ и переодеться…

На лице полицейского отобразилось сомнение.

– Двадцать минут, – сказал Андрей и, закругляя разговор, принялся закрывать дверь. – Через двадцать минут мы будем внизу.

* * *

Полицейский участок встретил Киру напряженными взглядами десятков глаз. Их с Андреем сразу завели в большой кабинет. В пляжном сарафане и босоножках, с влажными волосами, без косметики она чувствовала себя неловко. Люди в форме и штатском рассматривали ее внимательно – если не сказать въедливо, будто пытаясь разгадать зашифрованную в ней загадку, от решения которой для них зависело очень многое.

Стенд на стене был увешан распечатанными на ксероксе фотографиями. В большинстве случаев это были портреты анфас крупным планом, но на некоторых красовались фигуры в полный рост – судя по ракурсу, снятые камерами наружного наблюдения.

Тишину прервал поджарый седоволосый господин в коричневом пиджаке, бледно-голубой сорочке и синем галстуке.

– Рады, что с вами все в порядке, мадемуазель, – сказал он хрипловатым голосом и откашлялся. – Но позвольте сразу к делу.

Он жестом пригласил Киру за длинный стол, стоявший в середине кабинета. Вопросительный взгляд при этом уперся в Андрея. Кира заметила.

– Я просила господина Войтова сопровождать меня, – сказала она, и села за стол.

– Что ж. Все равно в конце придется дать подписку о неразглашении.

Господин в коричневом пиджаке уселся напротив, слева и справа от него за столом устроилось еще человек семь. Остальные остались стоять.

– Я комиссар Густав Перье, – представился седоволосый. – Назначен руководить расследованием вашего дела… Кофе, чай, воду? – прервал он себя.

– Нет, спасибо.

– Должен сообщить, что наш разговор записывается, и при нем присутствуют ответственные лица из разных подразделений, которых я, с вашего позволения, не буду представлять, дабы не утомлять вас без необходимости.

Кира обвела взглядом кабинет, не задерживаясь ни на ком из присутствующих. Те, в свою очередь, рассматривали ее все так же пристально и бесцеремонно. Было неуютно, хотелось закончить все поскорей.

– Итак, прошлой ночью вас похитили неизвестные в масках неподалеку от замка Мон Дельмор, когда вы покидали Бал цветов.

Кира кивнула.

– Сколько было преступников? Как выглядело место, куда они вас доставили?

Она пожала плечами.

– Я-то их толком и не видела. Пришла в себя уже на месте. Ферма… Сарай… Бочки какие-то… Там еще куры с гусями по двору бегали… и само помещение такое, в деревенском стиле… светлые обои… простенькие…

– Большой дом?

– Не знаю. Я видела только ту комнату, в которой нас держали…

– Извините, – вмешался стоявший за Кирой Андрей. – Но как понимать ваши вопросы? Раз полиция уже освободила мадемуазель Быстрову, то вы должны гораздо больше знать о том, о чем ее расспрашиваете!

Комиссар Перье не удостоил Андрея ответом, ограничившись лишь тяжелым многозначительным взглядом.

– Итак, мадемуазель, кто и каким образом вас освободил?

– Их было четверо, в масках. Лиц я не видела. Там были еще четыре девушки, эти люди сказали, что с ними все будет в порядке…

Кира тоже мало что понимала, но голова гудела от усталости и переживаний, а отвечать на вопросы было намного легче, чем размышлять о работе полиции.

– Стало быть, куры во дворе, светлые обои на стенах. Что еще?

– Кровати старые, железные. Старая мебель. Охрана – четыре или пять головорезов. Хозяйка – тетушка Амели, толстуха с кастетом в кармане…

Она попыталась припомнить еще что-нибудь, но воспоминания смазывались и рассыпались. Что было видно в окна помимо двора? Какая мебель стояла в комнате, кроме кроватей? Какие на окнах были занавески?

Перье беззвучно постучал пальцами по полированной столешнице.

– Хотя бы ориентировочно – где находится эта ферма?

– Но я не знаю этих мест и совершенно не ориентируюсь на местности. Да и везли меня туда в бессознательном состоянии.

– А обратно?

– Что?

– На обратном пути вы были в сознании? Как выглядела дорога, сколько времени вы ехали?

– Разбитый проселок, ведущий сверху вниз, с двух сторон промоины от дождей… Ничего особенного…

Вдруг она вспомнила фосфоресцирующие стрелки армейских часов и радостно воскликнула:

– …Обратно мы ехали сорок минут! И выехали на шоссе у указателя «Жуан-ле Пен» – 5 км»!

Суровое лицо комиссара подобрело.

– Молодец, девочка! Ну-ка, давайте посмотрим…

На стол тут же легла бумажная карта. Полицейские оживленно сгрудились над ней, показывая что-то пальцами, ручками и карандашами.