Лабутены для Золушки

– Ахмед бен Касим, – хозяин почтительно указал на шейха в длинной белой джалабии и белом платке, перехваченном черным обручем. Лицо Ахмеда бен Касима не выражало никаких эмоций, как будто речь шла не о нем. Он даже не кивнул и не изобразил видимости какого-нибудь приветствия в ответ на вежливую улыбку Киры.

– Господин Вильям Вебер, банкир, руководитель международного валютного фонда, а это его супруга Маргарет…

Седой, полноватый, начинающий лысеть мужчина лет пятидесяти пяти, в строгом костюме, галантно привстал, поймал руку Киры и приложился к ней губами. Маргарет доброжелательно улыбнулась. У нее было гладкое, после подтяжки, лицо, серьги и кольца с огромными бриллиантами, испускающими лучи, освещающие все пространство салона.

– Мистер Джеймс Камински, заведующий правовым отделом Управления добычи полезных ископаемых Организации Объединенных Наций, – худой, будто вырезанный из фанеры джентльмен в массивных роговых очках повторил жест Вебера. Они были примерно одного возраста. Одинаковые деловые костюмы, одинаковые сдержанные манеры, одинаковые белоснежные зубы из металлокерамики. И жены у них были похожими.

– Его супруга Мария…

Мария повторила светскую, ни к чему не обязывающую улыбку Маргарет. Судя по почтенному возрасту, это были настоящие жены, а не взятые на бал любовницы. Их однотипные, скромные на вид, платья явно были куплены в дорогом универмаге типа «Хэроддса», но Мария не надела бриллиантов, хотя трудно было предположить, что их у нее нет.

Кира понимала, что в своих джинсах, босоножках и цветной шелковой маечке выглядит в этой компании белой вороной. Впрочем, и порванное платье от Готье, с поломанными лабутенами и прокатным колье в придачу, не изменили бы этого впечатления. Но тогда что она здесь делает? Впрочем, небольшой опыт светской жизни подсказывал: время покажет…

– А это Абиг Бонгани, мой вечный заместитель, – с улыбкой Афолаби показал на коренастого, изрядно поседевшего, коренастого африканца, с безразличным видом опирающегося на стену возле входной двери, так, что вошедший не мог его увидеть если, конечно, не крутил настороженно головой. Бонгани был в просторной рубашке цвета хаки, и таких же штанах – то ли это военная форма без знаков различия, то ли просто похожая на нее гражданская одежда.

Как только церемония знакомства закончилась, дирижабль качнуло, и он начал плавно подниматься. Серый бетон аэродрома, стоящие на приколе самолеты, выстроившиеся в ряд лимузины и цепь «Черных леопардов» остались внизу, за стеклами кабины разлилось яркое небо Южной Франции. Земля уходила вниз, самолеты и лимузины превратились в детские игрушки, а бойцы – в муравьев. В абсолютной тишине дирижабль продолжал набирать высоту. Никакие посторонние звуки не мешали беседе.

– А что, мне нравится, – сказал Вебер. – Может, заказать такой же? Как ты считаешь, дорогая?

Маргарет засмеялась.

– Когда я возражала против покупок, милый?

Камински покачал головой.

– Гибель «Гинденбурга» навсегда закрыла дорогу эре цепеллинов.

– Не могу с вами согласиться, – вмешался Джелани Афолаби. – «Гинденбург» сгорел из-за водорода. Теперь используется инертный гелий. Новые материалы, герметичные отсеки, запас сжатого газа, компьютерная регулировка давления… В любом случае, он плавно опустится на землю…

– Увы, не всегда катастрофы происходят по инженерным расчетам, – покачал головой Камински. – Форс-мажорные обстоятельства часто перечеркивают оптимистические прогнозы…

Афолаби рассмеялся.

– Сразу видно юриста мирового уровня! Хорошо, Джеймс, открою вам главный секрет: в случае форс-мажора пассажирская гондола отстреливается и опускается на парашютной системе! В общем, безопасность здесь приближается к ста процентам.

– Приближается? – остро глянул Вебер.

– Конечно. Стопроцентной безопасности еще никто не придумал…

– Что ж, я, наверное, рискну, – кивнул Вебер. – Сколько времени займет постройка?

– В полгода можно уложиться…

Мужчины обсуждали различные технические детали, а Киру удивляло, что никто не интересовался ценой такого аэростата и стоимостью его содержания. Наверное, для них это не имело значения…

Она с интересом наблюдала за происходящим – все-таки нечасто приходится оказаться в одной компании с сильными мира сего. Здесь существовала четкая иерархия – за столом сидят люди высшей касты, несмотря на все различия, они равны между собой, по крайней мере условно равны. И Кира тоже каким-то чудом оказалась в числе избранных. А все остальные – обслуга. Официант, переводчик, охрана… Они тоже условно равны – в рамках своей касты. Хотя этот, как его… Бонгани – он все же ближе к избранным: вот, подошел к столу, налил стакан «Перье», жадно выпил и остался здесь же, за спиной Афолаби. Очевидно, он имел на это право. Кире показалось, что он исподволь рассматривает ее испытующим взглядом. Так рассматривают людей, о которых что-то знают. С чего бы такой интерес?