Ладья Авалона

Они прошлись вдоль дороги, и их глазам открылись плавный изгиб побережья, ярусами поднимающиеся по крутым склонам улочки с рядами привлекательных ухоженных домиков и гостиниц и вереница горных хребтов, поднимающихся все выше друг над другом и тающих в синеватой дымке. Налетевший теплый ветерок пахнул морем. Вика невольно улыбнулась, предвкушая прогулки по пляжу, негу отдыха в послеполуденные часы и пьянящее волнение курортной жизни. Но затем она заметила озадаченную физиономию Сергея, который даже миловидному личику Гвен сумел придать знакомую насупленность и топорность, и скривившееся лицо Артура, будто проглотившего жабу, и ее приподнятое настроение развеялось. Накатило беспокойство перед музыкальными инструментами, о которых они и понятия не имели, унылая обуза намечающегося самоубийства какого-то неудачника… По мере того, как они шли, сличая маршрут по брошюрке, оказавшейся в кармане предусмотрительной контрабасистки, напряжение и недовольство росли. Наконец, у Артура не выдержали нервы и он принялся возмущаться вслух.

– Нет, я не понимаю, – злился он, – что это за идиотские опыты? Они там, наверху, что – состязаются в том, кто придумает самую дебильную ситуацию, чтобы над нами стебаться?

– Блин, ну чего ты начал?.. – замычал было Сергей, но был напористо остановлен Кривошапкиным:

– Нет, ну ты посмотри на себя – ты же баба!

– Я тебя удивлю, – обиделся Лавров, – но ты же тоже баба!

– Они хотят, чтобы мы тут мир спасали, – не слушая того, ярился Артур, – в виде то старушек, – Вика, шедшая впереди с брошюркой, только тихо ухмыльнулась, – то в виде детей, то как чокнутые девки… Нет бы нормально все это организовать – поставить базы, наладить обеспечение деньгами, снаряжением – чо вечно пешкодралом? Хотя бы тела эти принадлежали бы серьезным людям! Ты вот себе представляешь, ну чо мы должны делать, чтобы втереть мозги этому… Михалычу? Подлечь под него втроем? Почему не трое серьезных людей, со связями, возможностями, которые реально что-то могут!?

– У тебя что – ПМС? – осадила его ворчливо Вика.

– Да не, он всегда такой, – хихикнул Сергей.

– Ну хотя бы… – Артур раздосадованно вздохнул, – почему бы не дать нам тела настоящих рокеров? – он сделал жест, будто кладет руки на высокий мотоциклетный руль. – Чтобы все девки были наши! Настоящая музыка! Это же драйв! Это успех! А что из себя представляют… как их? – он изобразил туповатую гримасу на симпатичном личике Эовин и наигранно-неприязненным тоном проквакал. – «Ладья Авалона!» Нет бы что-то крут-тое! – и, уже немного расслабившись, кривляясь всем телом, он пропел. – Аай стэнд элоооун[1]…»

Хоть голосок виолончелистки был нежным и приятным, Кривошапкин, видимо, никогда при жизни не пел, и Вика, скривившись, полуобернулась к нему с раздраженным замечанием:

– Эй, пою здесь я!

Городок, куда они приехали, был не очень велик по площади, но довольно оживлен. Если прибрежные улицы были преимущественно заняты отелями, магазинами и кафе, то в глубине все больше говорило об обыденной жизни – они миновали небольшой строительный рынок, офисы, где на крылечках неспешно курили сотрудники. В глубине дворов виднелись школа и детский сад. Люди, встречавшиеся навстречу троице, с интересом оглядывали их, парни оборачивались, женщины криво косились и только одна маленькая девочка громко запищала «мама, смотри – принцессы!». Вика, польщенно улыбнувшись, мысленно заметила себе, что первым делом надо переодеться в менее броскую одежду, чем вечерние платья. Зачем Светлый их так вырядил? Чтобы они прониклись неизбежностью своей скорбной участи марионеток?

Пререкаясь по мелочам, они пересекли по мосту полноводную по весне и довольно бурную речку, поднялись по вырубленным ступенькам на узкую пешеходную улочку, обсаженную кипарисом, и оказались прямо перед гостиницей «Солнечный берег» – небольшим трехэтажным домом, утопающим в цветущих рододендронах, с открытой террасой, где виднелись столики.

– Чертов берег… – отдуваясь после подъема, ныл Артур. – Даже не третья линия!

А Сергей и Вика с детским изумлением глядели назад, на головокружительный простор, раскидывающийся внизу – бесконечная стальная ширь сверкающего на солнце моря, как гигантское блюдо, дуга каменистого длинного пляжа. Мощеная камнем набережная, по обе стороны которой тянулись японские акации с розовыми метелками. Группа пляжных кафе и баров с выключенными вывесками. Совсем рядом, покачиваясь в воздухе, медленно проплыла большая серая чайка.

Они позвонили в домофон на калитке, и им открыла приветливая полная женщина в цветной косынке и переднике с маками.