Ладья тёмных странствий. Избранная проза

3-й: Быть принципиальным, трудолюбивым, всегда любить горячо и пламенно Родные Угодья.

ДОНАЛЬДО (довольный): Пай, пай, киса. Но что же такое свобода?

3-й: Свобода есть выдумка реакционной пропаганды, доминанта антидемократических постулатов, денно и нощно замышляющих планы захвата.

Лена стенографирует.

ДОНАЛЬДО: Точнее!

3-й:…захвата глинозёма в угоду… палкам в колёсах истории, которую вспять не повернуть… чай с молоком… и… и…

ДОНАЛЬДО (икая): Ик, ик, ик, что же потом, ик?

3-й: Вопрос о свободе не имеет правомочий из-за отсутствия такого вопроса. (С пафосом.) Ты есть, ибо тебя нет!

ДОНАЛЬДО (рассеянно в сторону): Что-то мутит. Наверное, от качки. Пойду съем лимон. Нет, лучше апельсин?! (Удаляется.) Бабочка или стрекоза?.. Лимон или апельсин?.. (Уходит со сцены.)

Цепные просыпаются, потягиваются. 1-й вносит на сцену шесть стульев. Он одет в строгий костюм, держится свободно. Место за столом занимает 6-й, он что-то напевает, думает, считает. Лена раздевается, остаётся в гимнастическом трико. Она исполняет упражнение с лентой, двигаясь позади цепных. Элементы художественной гимнастики должны носить многозначительный, помпезный характер.

1-й: Ксюша, Варюша, Катюша, посмотрите, какая сирень!

2-й и 3-й: Как она пахнет! Крестьяне сказывали, что сирень сильно пахнет к ягодам, а коли так, то и грибов отведаем вволю, и яблок, и слив.

4-й: Как-то поживает Николя? Год, поди, ни слыхом-духом не объямимшись, а чито глухтеньям-радымычам писнуть; надысь сё же милосердие нести, а не гордырём быть… не забывать родимый дом.

2-й и 3-й: Они, поди, в карты продулись. Стыдно на честно́й глаз казаться. Всем известно, какие Николя азартник.

4-й: И то верно, ну да засиделась я. Пойду в хлева парашек гонять, а то, ди-поди, дворня объесся щами-то. (Встаёт и садится.) Охти-ахти. И в сам дел, всё обхлыстано, чой в рот-то кинем на ужин? Ах мне эти глашки-парашки, им бы только распупызить бедло, чтоб скакун загутозил и чёй-чей – вся счастьюха-житень. Эх, дни-недоглядки! Однакож завтра устрою порку девкам.

ГОЛОС: «Входит Николя, он оглядывает блестящий паркетный зал, старые картины в золочёных рамах, медленно подходит к сидящим девушкам».

5-й (привстаёт и садится): Милый дом, милая родня, старый парк и заросший пруд. Всё, как в детстве. (Задумчиво качает головой.)

1-й, 2-й, 3-й (удивлённо): Матушка, смотрите, к нам приехал Николенька, братец наш! Какая у него шпага! Сапоги с вострыми шпорами!

4-й (удивлённо): Наконец-то, милый…

1-й, 2-й, 3-й: Братец, а ты не женился? Что-то у тебя вид солидный.

5-й: Нет, сестрицы, вид солидный – потому как еду в действующую армию. Слыхали, наверное, что на юге Кампания началась. Вот и я в доблестные ряды встану – за честь и славу умирать.

1-й, 2-й, 3-й: Ну как убьют?

5-й: Воин на всё готов: на любовь ясную и на погибель красную. Но не отлита ещё пуля для меня, сестрицы. Не горюйте, привезу шелков искромётных вам, бисеру заморского и слонёнка…

1-й, 2-й, 3-й: Ты бы женился до отъезда. Мы бы племянников пестовали здесь, а ты бы с пикой там, в далях пораскатывал, иноземье поганое мордасил.

4-й: И то красавицы правы, в сам дел, вон в соседнем поместье Настя, дочь Филофия Фисташковича, что нонесь пашеницы боле всех собрал, дак вота, эта Настя давно плачет по тебе, давай-ка на этой красавице и женись. Бабки сказывали – такая сдоба, такая краля и нетронутая никем. Женись, в сам дел, дом для мужицкого духа лучшей и не найти, зачни, в сам дел, деток, дай-то и ступай потихоньку на ратное поле.

5-й: Некогда, кипит кровь, ждут кони, зовут трубы. (Прощается.)

Фонограмма: причитания, 3 секунды.

1-й, 2-й, 3-й (хором, заунывно): Улетят все соколы, улетят годочки; что ж не плачут глазки в тёмном уголочке. Не живешь, а маешься на полянах росных, кто погладил нас бы, маленьких и взрослых.