Ладья викингов. Белые чужаки

Именно они и выступили в этот поход. Задача была важной, и тем не менее они воодушевились в предвкушении забавы и в надежде получить личную выгоду и славу.

Возглавил армию сам Маэлсехнайлл. На нем был доспех, который убрали было прочь, когда отложили атаку на Ниалла Калле. Фланн ехал рядом; он надел свой шлем, кольчугу и тунику, накинув сверху тяжелый плащ. Он уже весь промок и пребывал в дурном настроении, которое, впрочем, вряд ли бы улучшилось при другой погоде.

Бриан Финнлиат, неловко трясущийся в седле, подъехал к нему и остановился рядом. Поверх кольчуги он натянул свою неизменную тунику, на зеленой ткани которой был нашит широкий красно-белый крест.

— Я послал людей с собаками во всех направлениях, мой господин, — доложил он. Дышал он тяжело, а смотрел едва ли не с отчаянием. Он любил Бригит, как родную дочь. Да и часто бывал для нее лучшим отцом, чем Маэлсехнайлл. — Но простите, милорд, под таким дождем тяжело взять след, вода смывает запах.

Маэлсехнайлл ничего не сказал, и никто не осмелился ничего добавить. Он внимательно вглядывался в горизонт.

С вершины высокого холма Тары открывался обзор на несколько миль вокруг, а дальше зеленые поля терялись в дожде и тумане. Вода стекала с краев его шлема, как дождь со скатов крыши, но король этого, похоже, не замечал. Его бледно-голубые глаза щурились от дождя.

Фланн заерзал в седле. Ему казалось, что он должен хоть что-нибудь сказать, но тут Маэлсехнайлл наконец заговорил:

— Он пойдет к воде. Он северянин, всех северян тянет к воде. Начальник стражи!

— Господин! — Бриан Финнлиат придержал коня.

— Бери своих людей и собак, ступайте по северному тракту. Вели рассеяться, чтобы охватить как можно большую территорию. Мы тоже разделимся и будем ехать следом. Клянусь небесами, они устремятся к реке Бойн.

Вначале Харальд не слышал собак. Он проснулся в теплом уютном месте, где они с Бригит наслаждались друг другом. Все еще в полусне, он ощущал лишь покой и негу, не вполне осознавая, где находится.

Почувствовав, что девушка прижимается к нему всем телом, он вспомнил о том, что здесь случилось, и обнаружил, что уже возбужден и готов продолжать. Желание было очень сильным, оно захватило все его существо, не оставив места никаким связным мыслям. Он перекатился на бок и мягко толкнул Бригит в плечо, подминая ее под себя. Вечером она показала ему немало чудес, о существовании которых он не знал, но, пусть они и пришлись ему по душе, больше всего ему хотелось перейти к основному занятию.

Бригит все еще спала, но тихонько мурлыкнула в ответ на прикосновение, отчего Харальда тут же словно накрыло обжигающей волной: он чуть не взорвался от этого звука. И все же, понемногу просыпаясь, он начал ощущать, что, помимо желания, его охватывает странная тревога. Что-то было не так.

Он провел губами по нежной шее девушки, накрыл ладонью ее грудь, и в этот момент осознал причину своей тревоги.

Собаки!

Харальд резко развернулся, сел и уставился в темноту. Он чувствовал, как Бригит потягивается, обнимает его за талию и приподнимается на локте. Чувствовал, что она на него смотрит, но все его внимание принадлежало теперь тому, что происходило за глинобитными стенами хижины.

Собаки…

Не охотничья стая, но и не один пес, это уж точно. Примерно в миле отсюда? Возможно. Если не ближе.

Харальд сбросил покрывала и вскочил, отыскивая в тусклом свете свою одежду. Штаны валялись там же, где он их сбросил. Харальд подхватил их и запрыгал по комнате, поспешно натягивая их на ноги.

Бригит теперь смотрела только на него, широко раскрыв глаза. Харальд указал на уши, а затем на стену, кивнул, и она кивнула в ответ. Он поднял с пола ее платье и кинул к ней на постель, жестом прося поторопиться и надеясь, что она поймет.

Сам он подхватил свою тунику и натянул через голову. Ткань была сырой, холодной и противной на ощупь. Он забыл подвесить ее над очагом для просушки, но в тот момент, когда он сбрасывал одежду, ему было не до разумных мыслей о мелочах.

Он прошелся по хижине, подхватил копье и приоткрыл дверь. Двор был еле виден в сумрачном синеватом свете, дождь мешался с туманом. Харальд растерялся, все вокруг казалось продолжением сна. Который сейчас час? Утро? Нет. Утром они пришли в эту хижину. А потом проспали весь день. Значит, уже вечер.

Он почувствовал облегчение, сориентировавшись во времени, но собачий лай теперь звучал ближе, гораздо ближе. Он обернулся к Бригит.

— Быстрей! — поторопил ее он и еще успел полюбоваться ее обнаженным телом, пока Бригит одевалась.

Харальд поднял с пола монашескую рясу, два ножа и второе копье. Бригит набросила на плечи свой плащ. На столе у очага лежал хлеб и немного мяса. Он кивком указал на еду, желая сказать, что ее стоит забрать с собой.

Харальд направился к двери, жестом позвав Бригит за собой, и она послушно двинулась следом с затравленным, тревожным выражением лица. Они вышли в холодную вечернюю морось. Судя по звуку, собаки были уже на той стороне холма. Зато Харальду не приходилось гадать, как убраться отсюда. Он понял, как это сделать, едва взглянув на хижину.