Ладья викингов. Белые чужаки

Морриган стояла на привычном месте недалеко от руля и наблюдала, как берега становятся все ближе, радуясь, что корабль бежит по реке, а не качается в морских волнах. Океан пугал ее своей грандиозной пустотой. Кроме того, она боялась, что викинги могут отплыть к родным берегам. Ее жизнь уже несколько лет подчинялась капризам разных мужчин. Она убила Орма, сбросила рабское ярмо и не собиралась вновь поступаться своей свободой.

Юго-восточный ветер и слабый парус помогали им двигаться против течения. Морские волны сменились спокойными водами Бойн, а вскоре море совсем скрылось из виду. Морриган почувствовала себя счастливой.

Еще час они шли под парусом, а затем ветер им изменил. Пришлось опустить рей и взяться за длинные весла. Северяне задали привычный медленный ритм, который, как Морриган уже знала, они могли держать несколько часов кряду. Она больше не удивлялась их мощи и выносливости.

К полудню они преодолели немалое расстояние, но с палубы «Красного Дракона» Морриган почти ничего не могла разглядеть, разве что иногда замечала пастухов с отарами, которые бежали прочь, едва заметив драккар, да еще редкие укрепления вдоль берега. Викинги перешептывались, предлагая задержаться и устроить набег, но ограничивались лишь разговорами, не отвлекаясь от размеренной гребли.

Они прошли по широкому изгибу реки туда, где берега становились пологими и переходили в поля с редкими рощицами. У южного берега покачивалась на привязи небольшая кожаная лодка футов двадцати в длину. Она выглядела брошенной.

— Посмотри-ка, — сказал Торгрим Орнольфу, кивая на лодочку.

Орнольф только фыркнул, не впечатленный ее видом.

— Что думаешь, Морриган? — спросил Торгрим.

— Рыбацкая лодка. Я видела сотни таких же.

— Она может нам пригодиться, — настаивал он.

— Да будь она проклята! — заявил Орнольф. — Тупые ирландцы делают лодки из коровьих шкур.

Морриган ничего не сказала. Она знала, когда следует хранить молчание. В рабстве подобному учатся правде всего.

— И все же я хотел бы взглянуть, — сказал Торгрим тоном, не допускающим возражений.

Орнольф снова хмыкнул. Торгрим развернул руль, меняя курс драккара.

Драккар пересек реку, направляясь к дальнему берегу, и Торгрим велел своим людям сушить весла. Длинные весла вскинулись вверх, напомнив Морриган крылья большой птицы, и «Красный Дракон» бесшумно преодолел оставшееся расстояние до кожаной лодки. Воины, стоявшие у левого борта, перегнулись через планширь, схватили лодку и увели ее из-под носа драккара.

Торгрим прошел вперед. Он не позвал за собой ни Морриган, ни Орнольфа, но девушке стало очень уж любопытно, чем эта скромная лодочка так заинтересовала Торгрима, и она зашагала следом.

Торгрим остановился в центре драккара и взглянул вниз, на кожаную лодку. Сети, ведра, рыбацкие снасти были разбросаны на дне. Темная ряса, натянутая от борта до борта над передней скамьей, создавала подобие укрытия. Торгрим спрыгнул в лодку. И замер, не шевелясь, внимательно разглядывая ее изнутри. Затем быстрым движением он схватил длинное весло, лежавшее поперек скамей, и уставился на лопасть, щурясь и хмурясь.

Обратно на драккар он взобрался, держа весло в руках.

— Орнольф! — позвал он, и ярл подошел ближе.

Торгрим протянул ему весло, и Морриган тоже увидела, что лопасть покрыта вырезанными значками. Она узнала руны северян.

— Взгляни на это, — сказал Торгрим, держа весло так, чтобы Орнольф мог разглядеть письмена.

Тот зашевелил губами, всматриваясь.

—  Выглядят как руны Харальда, тут не спутать, сказал Орнольф. — Мало кто настолько образован, чтобы знать их, но при этом писать так же плохо, как мой дорогой внук. Ты разобрал слова?

Торгрим взглянул на весло.

— Харальд сын Торгрима… вырезал… эти… руны… И ушел… искать… свою… — На лице Торгрима появилось странное выражение. — Искать свою невесту, — закончил он и покачал головой.

— Ха! — завопил Орнольф. — Либо Харальд перепутал руны, либо успел жениться на ирландской девке!

Торгрим повернулся к берегу, всматриваясь в бескрайние поля.

— Так или иначе, но мы отправимся за ним.

Глава тридцать пятая

Люди на кораблях, воины с копьями, лишенные всякой веры,

Великим будет их набег,

Населят они половину всего острова…

Путешествие и Мак Риаглы, ирландская поэма IX века[33]

Магнус догадывался, что девчонка окажется ценной, очень ценной добычей, но не знал, как получить за нее эту цену.

Перед ним стояла не крепкая селянка и не жена рыбака, это становилось ясно с первого взгляда. Она отличалась особой, утонченной красотой, а не заурядной привлекательностью крестьянских девок — ее кожа была очень гладкой и белой. Ее одежду, пусть грязную и мокрую, сшили из дорогой ткани и умело подогнали по фигуре.