Ладога родная

…Опять мы в дозоре. Катер бросает с одного гребня волны на другой. Матросы ходят и сидят, как говорят на флоте, с «большим креном». Кок Павел Тимофеевич Тимофеев при встрече с товарищами виновато опускает глаза, как бы извиняясь за то, что экипаж на сухом пайке и не получает горячей пищи.

Особенно трудно мотористам. Во время качки всем тяжело, а им — вдвойне: запах бензина, как дурман, кружит голову. А вахту надо нести бдительно.

На мостике в комбинезонах и канадках стоит боевой состав верхней вахты: сигнальщик, рулевой и пулеметчик. Крепко держась за поручни и изредка протирая линзы бинокля, лучший сигнальщик дивизиона Николай Михайлович Годунов внимательно наблюдает за воздухом и водной поверхностью. Привычно раскачиваясь в такт катеру, стоит рулевой старшина 2-й статьи Иван Николаевич Сморчков. Он держит катер на заданном курсе, несмотря на то что волны препятствуют этому. В узкой радиорубке, плотно прижав наушники, несет вахту радист — старшина 2-й статьи Николай Иванович Корнев. Нужно обладать поистине высоким мастерством, чтобы из сотен «почерков» из точек и тире, заполняющих эфир, выбрать именно тот, который адресован ему, содержит приказ или условный сигнал командиру.

На линии дозора все члены экипажа бдительно несут боевую вахту. С севера в любую минуту может появиться враг — он совсем близко. Но прежде чем прорваться в наши воды, он будет иметь дело с дозорным кораблем, который обязан стоять насмерть, но не пропустить врага. А в эфир в тот же час полетит условный сигнал-оповещение. Приняв его, на кораблях сыграют боевую тревогу. Личный состав займет места на боевых постах. Летчики сядут в кабины самолетов и, врезаясь в лазурное небо, возьмут курс к линии нашего дозора. На береговых батареях стволы орудий развернутся в сторону моря…

Катер лег в дрейф, словно остановился перевести дыхание. Покачивается с борта на борт. А когда волны унесут его от линии дозора, он вновь займет свое место. Как часовой, который не может удаляться от охраняемого объекта и должен держать все время этот объект в поле зрения.

В томительном ожидании проходят минуты, часы… День сменяется ночью, ночь — днем…

Вечером на катере задраивают иллюминаторы и крышки верхних люков. Задергивают шторы. Корабль сливается с ночной темнотой. В кубрике тепло и светло, а наверху не видно ни зги и дует холодный, порывистый ветер. Он бьет в лицо, неприветливо встречает каждого, кто выходит из узких матросских кубриков и моторных отсеков. Высокие волны в своей бессильной злобе бьют о борт катера и мириадами брызг взметаются высоко вверх.

Тихо.

Но вот радист просит меня зайти в радиорубку. Читаю только что принятую радиограмму: «Вражеские самолеты бомбят буксир «Морской лев», есть раненые». Приказано срочно доставить их в базу.

Обстановка ясна. Боевая тревога! Прозвенел машинный телеграф. Полный вперед! Катер вздрогнул и рванулся в предутренний туман.

Прошло несколько десятков минут, и сигнальщик Годунов доложил:

— Правый борт, курсовой тридцать, дым.

Все, кто стоял на мостике, машинально повернули головы вправо. В ту же секунду командую:

— Право руля. Лечь на курс двести шестьдесят!

— Есть лечь на курс двести шестьдесят! — громко отрепетовал рулевой старшина 2-й статьи Сморчков.

Катер резко накренился и, описав дугу, лег на заданный курс.

Прямо по курсу заметно росли силуэты буксира и барж. Вот уже на борту буксира отчетливо вырисовывается надпись «Морской лев». На одной из барж загорелся легковоспламеняющийся груз. С риском для жизни экипаж и пассажиры баржи — эвакуируемые ленинградцы — ликвидировали пожар. Раненые во время бомбежки лежали на брезенте, расстеленном на палубе «Морского льва». На траверзе корабля я резко сбавил ход, передал команду:

— На буксире — застопорить ход!

— Невозможно, — ответил капитан.

Выяснилось, что во время бомбежки буксир получил повреждение в носовой части, у ватерлинии, и если уменьшить ход, «Морской лев» увеличит осадку и не сможет буксировать баржи.

Оценив обстановку, я принял решение швартоваться на ходу. На мотористов можно положиться — не подведут. Краснофлотцы понимают меня с полуслова. Несколько человек стали по правому борту с кранцами. Катер плавно подвалил к левому борту «Морского льва» и, сравняв свою скорость со скоростью буксира, заглушил моторы.

Маневр выполнен. Краснофлотцы быстро прыгают через леера на скользкую палубу буксира, бережно переносят раненых на «морской охотник», подбадривают слабеющих духом.

Люди, находившиеся на буксире и баржах, почувствовали, что они не одиноки среди неспокойных водных просторов Ладоги. В минуту опасности и тяжелых испытаний к ним на помощь пришел дозорный катер…

Отданы концы. Запели свою монотонную песню моторы. Катер взял курс в базу.

Прошло еще немного времени, и «морской охотник» ошвартовался у левого берега Волхова. Там уже стояли санитарные машины, вызванные нами по радио, и люди в белых халатах.

Высадив раненых, катер полным ходом направился на свой боевой пост — в дозор.

Захват «языка»