Ладога родная

К угольной пристани и Преображенской горе, отстреливаясь, отходит цепочка красноармейцев. Параллельно шоссе, метрах в 100 от берега, вверх по реке движется канлодка «Селемджа». Канлодка непрерывно ведет огонь. На берегу после каждого залпа ее орудий поднимаются столбы дыма и пыли. Под левым бортом канлодки, прикрываясь ею, урчит приземистый бронекатер. То отставая от «Селемджи», то вырываясь вперед, он бьет по берегу из своих двух танковых 76-миллиметровых пушек и вновь прячется за борт канлодки. А вокруг наших кораблей встают султаны от разрывов мин и снарядов, с берега стелются пулеметные трассы…

Канлодка проходит мимо нас, направляясь в озеро. Бронекатер прижимается к «Совету». В открытой рубке вижу командира И. Поварова и его помощника лейтенанта-артиллериста И. Певнева. Мы перекидываемся с ними несколькими фразами. Я желаю товарищам счастливого плавания. Фашисты подходят к угольной пристани. Пулеметные трассы проносятся уже над бортом «Вилсанди». Транспорт отходит и тоже направляется вверх, против течения. Преображенская гора ощетинилась огнем пушек, пулеметов, винтовок. По врагу из города бьют минометы. Атака гитлеровцев захлебнулась, но перестрелка не смолкает. Треск автоматов и пулеметов сливается в сплошной гул.

Уже в сумерках «Совет» ошвартовался у пристани пограничного училища, выше Преображенской горы. Над городом гудят вражеские самолеты, сбрасывая зажигательные и «воющие» бомбы. Город горит. Несколько бомб падает и на позиции нашей роты. «Воющие» бомбы рассчитаны на то, чтобы посеять панику в рядах защитников города. Кажется, что такая бомба висит прямо над головой, хотя падает она где-то далеко.

Из роты поступают раненые. Комендант «Совета» старший лейтенант В. В. Черепанов посылает матросов с носилками на позиции, чтобы ускорить эвакуацию раненых. Метрах в сорока от корабля на берегу кто-то тяжело стонет. Черепанов приказывает корабельному фельдшеру старшине 2-й статьи Михайличенко сойти на берег, оказать помощь раненому. Но фельдшер не в состоянии этого сделать. С ним случился истерический припадок. У человека не выдержали нервы. А ведь Михайличенко в сущности неплохой парень (его отозвали со второго курса медицинской академии). Потом он воевал очень хорошо. 11 апреля 1943 года старший лейтенант Михайличенко погиб геройской смертью.

Рота прочно удерживает свои позиции на горе. В полной темноте враг бьет из пулеметов по безлюдному, горящему городу. Светящиеся трассы густыми снопами расчерчивают небо и теряются в пламени пожаров.

«Совет» отходит по реке еще выше, к городским пристаням. У пассажирской пристани стоит речной буксир. Два бородача с его палубы спрашивают, как им быть: капитан и механик сошли на берег и оба убиты разорвавшейся бомбой, а они — палубная команда — только второй день как приняты матросами. Что тут посоветуешь?

Ни в коем случае не оставлять судно врагу!

Бородачей приняли к себе, а буксир, открыв кингстоны, затопили у пристани.

Слева идут последние эшелоны флотилии. Плес реки у крепости освещен светящимися авиабомбами — светло, как при полной луне. Вражеская авиация методически бомбит проходящие суда. К счастью, попаданий нет.

Транспорта «Чапаев» и «Щорс» под командованием И. В. Дудникова и Г. П. Коркина с трудом тащат две тяжелые баржи, еле справляясь с течением. За ними три буксира, каждый с баржами, также выходят на фарватер. Обгоняя их, налегке, несется дизельный буксирный катер. По его адресу с судов раздаются крепкие словечки.

На штабном катере с правого берега подходит Боголепов. Докладываю ему обстановку. Он, в свою очередь, сообщает, что враг, остановленный на подступах к Шлиссельбургу, обошел город с востока. Наши войска отходят на заранее подготовленную линию обороны к деревне Липка, что в 12 километрах восточнее города. Сводной роте приказано отойти туда же.

На борт «Совета» грузится личный состав тыла флотилии. Комиссар Благов приводит на мостик смуглого красивого старшего лейтенанта. Следом за ним поднимается юноша, почти подросток. Узнаю офицера артиллерийского отделения старшего лейтенанта Мищенко. С ним его шестнадцатилетний сын. Старший Мищенко мне хорошо знаком: он был старшиной комендоров на крейсере «Коминтерн» на Черном море, когда я стажировался там, еще будучи курсантом. И отец и сын подали заявления с просьбой принять их в партию. Отца тут же на корабле приняли в кандидаты партии. Сыну, как несовершеннолетнему, отказали.

В девятом часу вечера 7 сентября «Совет» покинул город у истоков Невы. Слева загромождали фарватер два взорванных нами земснаряда. Справа проплывали мрачные серые бастионы крепости. В ней были склады артиллерийского отделения тыла флотилии. Теперь имущество вывезено. За двухметровыми стенами крепости остались на боевой вахте батарейцы 302-го дивизиона.

Крепости суждено войти в героическую летопись обороны города Ленина. И не серыми, а кроваво-красными станут ее кирпичные стены, изъеденные миллионами пуль и осколков.

Сзади и справа полыхал город, уже с пристаней неслись над Невой трассы автоматчиков.