Ладожский ярл

Хаснульф встретил ярла почтительно. Сбежал с крыльца — чернобородый, дородный, в алом плаще поверх кафтана из чернобурки — поклонился радушно, а в глазах стоял лед. Не очень-то он доверял Хельги, да и вообще никому не доверял.

— Когда думаешь отправляться к Рюрику, достопочтеннейший Хаснульф?

— Думаю, завтра. Готова ль дружина?

— Давно готова. Сам пройду с вами до Рюрика. Навещу — все ж таки родичи мы.

— Буду рад.

Хаснульф вновь поклонился.

Простившись с ним, Хельги погнал коня на окраину, где в небольшом домишке проживал брат Никифор. Оставив гридей у подножья холма, ярл спешился и, бросив поводья подскочившему отроку, пошел дальше пешком — да тут и идти-то всего ничего было. Никифор встретил его радостной улыбкой, обнял, отложив в сторону книгу:

— Входи же скорее в дом, любезнейший ярл! Рад вновь увидеть тебя.

— И я рад, — улыбнулся Хельги, он и в самом деле был рад встрече со старым приятелем. — Ах, день какой, солнце! Надоели уже дожди… Давай-ко, брат, сядем вон здесь, под березой.

— Сейчас велю принести скамью.

— Не надо. — Хельги махнул рукой. — Вот если б попить чего…

Никифор подозвал слугу:

— Принеси-ко нам квасу, брат Авдий.

Тот — чернобровый, темноволосый, смуглый, чем-то неуловимо похожий на Никифора, только чуть помоложе — с поклоном принес из погреба крынку.

— Вкусен у тебя квас, Никифор, — утер бороду ярл. — Не раздумал еще основать обитель?

Никифор встрепенулся, ожег гостя взглядом. Давно, давно уже просил он содействия, напоминал постоянно, и вот теперь ярл сам заговорил об этом.

— Люди готовы, нашлись охотники, хоть и не так много, — широко улыбнулся монах. — Нужны лишь кое-какие средства и проводник. Да мы бы, честно говоря, ушли бы и сами, не дожидаясь…

— Значит, вовремя я, — Хельги усмехнулся. — Завтра поутру и отправляйтесь. Скажи своим — пусть зайдут за припасами. Проводника я пришлю с утра.

— Да благословит тебя Бог, ярл!

— Пустое. Да, плотников я тоже дам. Помнишь уговор — тебе скит, мне — крепость?

Оба — монах и ярл — одновременно расхохотались.

От Никифора ярл поскакал к Ирландцу. Заперевшись в горнице, шептался с ним долго, потом велел позвать Найдена.

Молодой тиун явился сразу, в опрятном темно-сером кафтанце поверх красной рубахи, в постолах, в узких варяжских штанах. Встав на пороге, склонился:

— Звал, князь?

— Звал, — внимательно оглядев его, кивнул Хельги. — Пути-дорожки в дальних лесах не позабыл еще?

— Как можно?

— Есть для тебя важное поручение, — ярл переглянулся с Ирландцем. — Надеюсь, тебя не надо предупреждать о том, чтоб лишнего не сболтнул?

Найден обиженно вскинул глаза:

— Не с кем мне болтать, князь, один я живу.

— А друзья? А напарник твой, Борич?

— Нет у меня друзей, — потупился молодой тиун. — То есть есть, но нет задушевных, с которыми можно было бы обо всем… А Борич… Так с ним мы так и не сошлись близко. Хотя грамоте он востер, дело знает.

— В общем, так, — Хельги понизил голос. — Дела недоделанные сдашь сегодня Боричу, скажешь — отпросился к родичам помочь с урожаем. Сам же явишься завтра с утра на подворье к монаху Никифору. Помнишь такого?

— К Никифору? — обрадованно переспросил тиун. — Ну, конечно же, помню.

— Поведешь его с людьми в Шугозерье.

— В Шугозерье? — Найден ахнул. — Далече собрались.

— Как дойдете до Сяси-реки, привал устроите, — продолжал ярл.

Тиун кивнул:

— Само собой.

— Подождете там… — Хельги замялся. — В общем, увидите — кого.

— А…

— Не спрашивай больше ничего, Найден. Исполняй и помни — все делай в тайности.

— Не сомневайся, князь. Не сомневайся и ты, господине, — Найден поклонился. Сначала — Хельги, потом — Ирландцу, непосредственному своему начальнику. Вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.