Ладожский отшельник, или Аварийная посадка

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он. – У меня есть знакомые адвокаты и частные детективы, так что…

– Спасибо, – улыбнулась Кристин, – но пока мы попробуем выбраться из этой ситуации своими силами. Марджи уверена, что мы это сумеем. Она очень независимая натура. Знаешь, ее мать говорит, что первое слово Мэй в детстве было "сама". Это ее принцип – свои проблемы решать самостоятельно. И если Мардж упрется, ее тягачом не сдвинуть…

– Тем, которым тащили ваш самолет?

– Еще более мощным. Иногда она упряма даже в ущерб себе, это многим не нравится, вот и рождаются глупые сплетни. Некоторых раздражает ее характер. Марджи очень расстроилась, когда узнала, какие гадости о ней выдумывают…

– Да, сэр, мы готовы ответить на ваши вопросы, – сказала Кристин.

– Те, кто отличается от большинства, часто наталкиваются на непонимание окружающих, – понимающе кивнул Эрик, продолжая держать Кристин за руку и массировать ей ладонь большим пальцем. – Так, белую ворону травит родная стая. Сплетни, гадкие выдумки, подозрения… Тебе это тоже знакомо?

– Да, – Кристин так глубоко ушла в свои переживания, что не ощущала, как Эрик поглаживает ее руку, – но не так. У Марджи еще более независимый характер, она умеет кому угодно ответить так, что чувствуешь себя идиотом или сволочью и не находишь слов, а это любят еще меньше. И сейчас многие на службе легко поверили в то, что Марджи специально испортила самолет. Поверили в то, что им удобнее! – зло заключила девушка, высвободив руку. – Ладно. Извини, что перекладываю на тебя наши проблемы.

– Это серьезно, и я тебя понимаю. Если я могу чем-то помочь, обращайся.

*

Кристин ехала в аэропорт, чтобы встретить родителей. Узнав о случившемся на шоу, Генри и Натали тут же вылетели из Вашингтона к дочери.

Марджи осталась одна. Пару часов после завтрака она пыталась подремать в затемненной комнате, потом поняла, что от безделья уже устала. Девушка поднялась и решила приготовить пиццу с ананасами и курицей к приезду родителей Кристин, но уронила баночку со специями, порезала палец, собирая осколки, и поняла: сегодня не ее день. Прибравшись на кухне, девушка снова прилегла. «Все-таки я еще не совсем здорова, если все из рук валится. И как уже зат…ла головная боль!»

Накануне Марджи разговаривала по телефону с мамой. Миссис Беркли навещала дочь после выписки из больницы каждый день, а сегодня не смогла приехать из-за резко поднявшегося давления. Став матерью в 45 лет, Мэри Беркли считала дочерей своим главным чудом и очень переживала сейчас за Мэй.

*

Когда Дестер привычно кивнул знакомому бармену в любимом бильярд-баре, тот остановил его:

– Тел, там возле галеона сидит твоя знакомая. Может просто пришла отдохнуть, а может, тебя ждет.

– Кто именно? – благодушно спросил Дестер. Только что он выиграл на бегах кругленькую сумму и был в отменном настроении. – Может, мне наоборот лучше смыться по-тихому?

– Эта военная.

Забыв о дурашливости, Дестер прошел в глубь зала. Возле аквариума, имитирующего морское дно, действительно сидела Марджи и хмуро смотрела на макет затонувшего пиратского корабля и рассыпанные на дне аквариума дублоны. Девушка была в оливковых штанах в обтяжку и клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе поверх черной майки. Она курила и помешивала ложечкой кофе. По ее лицу парень понял, что у Мэй настроение ушло в минус.

– Мне предложили написать рапорт по собственному желанию, – сказала она, когда Дестер сел напротив и заказал себе и ей по двойному виски со льдом. Марджи пила редко, и только по вечерам, но сейчас, думал Дестер, старый добрый «Уокер» ей не повредит.

За прошедшие две недели после аварии Марджи осунулась, побледнела и меньше была похожа на женщину-крепыша, которой ее знали. По-прежнему полна решимости, с упрямой линией губ и сверкающими синими глазами. Но брови мрачно сдвинуты и плечи поникли.

– Они что, охренели? – возмутился Дестер. – С чего вдруг?

– Иначе угрожают завести уголовное дело за порчу самолета и срыв мероприятия, – зло фыркнула Марджи, ткнув окурок в пепельницу. – Сегодня врач наконец-то разрешил мне выйти на работу; только я пришла, меня вызывают к полковнику. Там уже этот козел Ройстон. Говорит, что провел расследование, и все указывает на мою виновность. Предложил мне в рапорте покаяться в случайной небрежности, и тогда я отделаюсь только увольнением.

Некоторое время парень и девушка молчали.

– И что ты? – спросил Дестер.

– Послала его на хрен! – вскинула голову Марджи. – Я не оставляла открытый термос и не обливала радиостанцию умышленно! Я буду доказывать это через любой суд, если понадобится, и не стану признаваться в том, чего не совершала!

Дестер чуть не выругался вслух. Этого Корлин не предусмотрел. Если Мэй пойдет вразнос, это может осложнить дело. По замыслу шефа, девчонка должна была растеряться от несправедливого обвинения и стать легкой добычей, но она не скисла, а рванулась в бой.

– Судиться с командованием – не лучшая идея, – сказал он. – Только неприятности наживешь…