Лагерь

И давайте по чесноку. Это была потрясающая идея. Каждое лето оказывалось лучше предыдущего. Но самым лучшим станет это лето. Потому что в меня влюбится Хадсон Аронсон-Лим.

Взваливаю вещмешок на плечо и, не обращая внимания на то, что дешевый холст царапает мне ухо, вместе с другими ребятами иду по лесной дороге. Лагерь построен по принципу водопада. Наверху стоянка для машин, затем ведущие вниз ступени, по которым ты доходишь до административного комплекса, где находятся офис директора лагеря Джоан, медпункт и большой кинозал. Затем еще один пролет лестницы, и тебе открывается пространство, уставленное домиками. Самый нижний ярус – это столовая, бассейн, театральный домик, полоса препятствий, поле для спортивных игр, домик искусств и ремесел и лодочная станция на берегу реки. Останавливаюсь перед выстроившимися в линию домиками, окруженными лесом. В середине открытого пространства флагшток, у которого по утрам собирается весь лагерь, и площадка для вечерних костров. Завтрак в девять, обед в час, ужин в шесть, отбой в десять. Остальным временем мы обычно распоряжаемся сами. Плаваем в бассейне, занимаемся спортом, катаемся на водных лыжах или же сплетничаем и вяжем фенечки в домике искусств и ремесел. Я же больше всего люблю театральный домик. Каждое лето Марк ставит спектакль, перед этим имеет место прослушивание, и главную роль получает вовсе не обязательно хорошенькая блондинка, как обычно бывает в школах. Пол и внешность не имеют тут никакого значения, просто всем хочется повеселиться, что мы и делаем. В прошлом году я играл Домину в «Забавном происшествии», а после «Грязного старикашки» мне аплодировали стоя.

Но в этом году – никакого театра. В этом году… спорт. Я с трудом удерживаюсь от дрожи при мысли об этом.

– Эй! – слышу я голос за моей спиной. И этот голос мне знаком. Он низкий, с небольшим придыханием. Оборачиваюсь, и вот он предо мной – Хадсон Аронсон-Лим во всем своем великолепии. Высокий, с мускулистыми руками под рукавами футболки и столь же заманчивой выпуклостью в черных спортивных шортах. У него широкое, квадратное лицо с выступающими скулами и небольшой щетиной. Короткие черные волосы зачесаны на стороны, но при этом он лохмат, словно ему плевать, как он выглядит. Он, без сомнений, самый привлекательный из всех парней, которых я когда-либо встречал в реальной жизни, и привлекательнее половины парней, которых я когда-либо видел на экране. У него убийственная улыбка, и он выстреливает ею в меня, кривоватой и слегка порочной, но ровно настолько, чтобы казаться сексуальной. И мне кажется, как это всегда бывает в его присутствии, что я наполнен звездами и могу быть тем, кем хочу, и сделать все, что хочу, скажем, покорить мир. У меня никогда не возникало такого чувства, когда я шарил по его Инстаграму. Я целый год был лишен подобного кайфа.

– Привет! – говорю я после довольно продолжительного молчания. Надеюсь, мне удалось не покраснеть.

– Новенький? – спрашивает он.

Я ухмыляюсь. Прежде он едва замечал меня, и потому нет ничего удивительного в том, что он меня не узнает. Но теперь его внимание обращено на меня.

– Можно и так сказать, – отвечаю я, не желая очень уж лгать.

Он подходит ближе. Я продумал свой образ на случай такой встречи. Коричневая фланелевая рубашка навыпуск с короткими рукавами; оливкового цвета шорты; желтые кроссовки, перекликающиеся с желтыми полосками на рубашке. Кроме того, я скинул двадцать фунтов, коротко подстригся и целый год изучал «братанов» из школы. Надеюсь, теперь я – парень мечты Хадсона. Очень мужественный. Разумеется, из-за всего, что я сделал, я не смогу сыграть в спектакле в нынешнем году, но любовь того стоит.

Он приближается ко мне, и я чувствую его запах – запах остывшей молнии – сочетание вчерашнего дезодоранта и клена. Изо всех сил стараюсь, чтобы мои коленки не дрожали.

– Я Хадсон, – говорит он.

– Дал, – отвечаю я низким голосом.

– Ты в каком домике? – Он уже совсем близко. Я ощущаю жар его тела и гадаю, а ощущает ли он жар моего, словно мы с ним прикоснулись друг к другу.

– В седьмом.

– О! – Он приподнимает брови. – Это был твой выбор?

– Семь – мое счастливое число.

– А я в четырнадцатом. Так что, может, теперь у тебя будет другое счастливое число.

– А что не так с седьмым домиком?

– Ничего, они хорошие пацаны, – говорит он. – Но, думаю, тебе будет веселее со мной – в моем домике. С ребятами вроде нас с тобой. – Он машет пальцем взад-вперед, словно спрашивает: «Мы будем заниматься этим?», и мне приходится сделать глубокий вдох, дабы не кивнуть.

– Но я же просто буду там спать, верно?