Лагерь

– Как придется, – перебивает меня он и подмигивает. – Но койка у меня внизу: люблю сразу рухнуть в нее в конце дня.

– Я тоже, – соглашаюсь я, но это правда лишь наполовину, потому что кто же этого не любит, но дело еще и в том, что в первое свое лето я спал на верхней койке, а Эшли на нижней, а потом я как-то красил ногти и капнул сверху на нее лаком, вот мы и поменялись.

– Так что ты можешь постучать в окно, сам понимаешь, и я вылезу к тебе. Если на то будут причины.

Я смеюсь. Он каждый год прибегает к одним и тем же уловкам. И они, скажу я вам, хорошо испытаны на практике. А теперь он хочет применить их ко мне. И это вовсе не означает, что он остается плейбоем. Просто он знает, как это работает, и хочет наладить отношения со мной. А Эшли неромантична, вот и все. Я снова смотрю на звезды.

– О’кей. Это нужная информация… про запас. Но, вообще, экскурсия у нас пока что не очень содержательная. – Ну вот, я немного разрядил атмосферу.

– Пока что?

– Пока что, – решительно отвечаю я.

– О’кей, хорошо, итак, перейдем к следующей достопримечательности, коей является медпункт, – произносит он с чудовищным британским акцентом.

– Коей?

– Именно так, – кивает он, направляясь к лестнице. Ее широкие ступени вогнаны в землю, они, изгибаясь, ползут вверх, подобно грибам на дереве. Кое-где они узкие, кое-где широкие, и ходить по ним в темноте довольно трудно.

– Осторожно! – предупреждает он меня. – В темноте эти ступеньки не слишком надежны. Хочешь опереться о меня?

Делаю глубокий вдох и говорю:

– Конечно, – и протягиваю ему руку. Он берет ее в свою, и я чувствую, что мой член немедленно встает. Его ладонь немного шершавая – наверное, нужно дать ему увлажняющий крем, – но в то же самое время мягкая, и он сжимает мою руку ровно настолько, насколько мне хотелось бы этого.

– Не думал, что ты согласишься, – говорит он, а мы тем временем идем по ступенькам вверх.

– А я думал, ты блефуешь.

– Мы заметно продвинулись вперед в наших отношениях. Теперь мы ходим за ручку, – замечает он. – Мы из тех парней, кто берется за руки уже в первые пять минут свидания.

– Но это всего лишь из-за этих коварных ступенек.

– Верно, – отвечает он, и по его голосу я понимаю, что он доволен.

Мы добираемся до конца лестницы. Но рук при этом не разнимаем, я не убираю мою ладонь из его, даже когда мне на кисть садится комар и впивается в нее. Хадсон, увидев это, отгоняет его. Я почти жду от него шутки вроде того, что этим вечером он будет единственным, кому дозволено впиться в меня, но произнеси он что-то подобное, я, наверное бы, истерически захихикал и убежал прочь.

Мы немного проходим по дорожке и добираемся до открытого места, и Хадсон свободной рукой показывает на три строения перед нами.

– Вот он, наш медпункт. Космо – немного чудной, но и прикольный. Туда можно прийти в любое время и немного отлежаться, или же он даст тебе аспирин, а если ты поранился, то заклеит ранку пластырем. Он у нас медбрат, но с ним хорошо и поговорить, у него есть потрясающие истории о Стоунуолле – он действительно был участником тех событий. Ну, это в том случае, если тебе есть дело до такого. Я знаю, кому-то это до лампочки. Моя мама говорит, что все это ерунда, но все же слушать об этом… интересно. Еще у него на столе стоят две посудины – с презервативами и смазкой, и каждый может взять их.

– Прямо на столе? – переспрашиваю я, будто ни разу не брал там ни презервативов, ни смазки.

– Космо говорит, что вести себя так, будто никто здесь не трахается, верх идиотизма, вот он и принимает меры, чтобы мы не навредили себе.

– Значит, здесь занимаются сексом? Прямо в домиках на виду у всех? – Я могу как начать, так и свернуть разговор о сексе. Если он действительно плейбой, как говорит Эшли, – а я его таковым не считаю, тогда нужно просто поддразнить его, а потом отступить, снова поддразнить и снова отступить, и вести себя так до тех пор, пока он не узнает меня и мы не полюбим друг друга, и тогда уж я НЕ СТАНУ отступать. Дал – кокетка.

– Нет! – смеется Хадсон. – Я слышал, что некоторые ребята пытались делать это – по-тихому, под одеялами, когда все спят, но их всегда застукивали. И насмехались над ними до конца лета.

– Что, сюда приезжают только для того, чтобы потусить, и никакой тебе романтики? – даю я обратный ход.

– Конечно. Это же лагерь – теннис, плавание, водные лыжи… но все это у подножия холма. Давай сначала закончим здесь. Я серьезно отношусь к своим обязанностям гида.

– О’кей, – смеюсь я.

– Это – административное здание. – Он показывает на маленькое белое строение, которое я вижу каждое лето. Это скорее дом, а не домик. Я киваю, будто смотрю на него в первый раз. – Джоан находится здесь большую часть своего времени. Она и ее жена живут тут круглый год, ее жена – юрист, она не так уж много бывает в лагере, но к ужину иногда приезжает.

– Понятно. – Мне слегка наскучивает слушать о том, что я и так хорошо знаю. Но надо играть свою роль.