Лагерь «Чистые воды». Загадки тёмного леса

На этом объяснение закончилось. Катерине оставалось только молча злиться за его грубоватую прямоту. В голове промелькнула мысль, что следует отправиться на поиски одной, но она быстро отогнала её. Это было бы чистой воды безумием. Она с трудом спаслась от бандитов и уцелела лишь благодаря вмешательству лесничего. Если они вновь встретятся, а его не окажется рядом – ей не жить.

***

Первую ночь Катерина провела без сна. Она лежала под тонким покрывалом и вслушивалась в стрекот кузнечиков, уханье совы и шелест страниц. Матвей уступил ей свою кровать, а сам устроился на стареньком продавленном кресле подле книжных полок. На тумбочке рядом горели две свечи: на блюдце уже застыли капли воска. Парень углубился в чтение приключенческой книги Роберта Стивенсона.

Миша ушёл. Здесь не было часов, и Катя весьма слабо ориентировалась во времени. Но предполагала, что с его ухода прошло уже часа три. Она чувствовала слабый укол вины и стыда: ей было жутко стыдно, что она причиняет незнакомым людям столько неудобств.

– Ты совсем не беспокоишься? – прервала она молчание. – За своего отца… ну… Прошло уже столько времени, а его до сих пор нет. Вдруг с ним что-то случилось?

Матвей пристально взглянул на неё. Во мраке его глаза казались тёмными и бездонными, как озёрные воды. Он неизменно вгонял её в краску, хотя, казалось, ничего особенного не делал. Пару раз она чувствовала на себе его взгляды исподлобья, но природа этих взглядов пока была за пределами её девичьего понимания.

– Нет, – отрезал он, а затем стремительно отвернулся к книге. – С ним никогда ничего не случается.

«Вот и поговорили», – подумала Катя. Почему он так не разговорчив и замкнут? Может, она ему не нравится? Но днём он вёл себя иначе и вполне охотно шёл на диалог. Может, он злится, что из-за неё отец подвергает себя опасности? Да и то, что она находится здесь, вряд ли его устраивает. В любом случае, лучше к нему не приставать.

Когда из леса раздались шаги и ругань, Катя осторожно выглянула в окно. Михаил возвращался, неся на одном плече ружьё. Он заметно хромал и опирался на толстую ветку. Матвей тут же позабыл о книге и рванул наружу. Катя, босая, выбежала следом.

– Что…

– Тихо. Оба в дом, живо. Живо, говорю!

Катя попятилась: такое страшное у него стало лицо. А глаза будто огнём горели – как у дьявола. Он бросил палку у порога, затащил обоих подростков в дом и с грохотом закрыл дверь. Затем закрыл ставнями окна и проковылял к стулу. В жёлтом свете свечей они увидели кровоподтёк под глазом. Левая часть лица опухла и посинела. Казалось, он надел на себя неуместную уродливую маску.

– Они? Это они? – воскликнул Матвей.

Его отец схватил аптечку и кивнул. Из больной ноги сочилась кровь: старые джинсы продырявило что-то маленькое и круглое. Он закатал штанину, схватил зубами бинт и плеснул на рану спирт.

– Попали, – сказал он. – Попали всё-таки. Гады. Ну, ничего, я им ещё задам трёпку!

Матвей отдёрнулся. В отличие от него, Катя не могла понять суть разговора – только предполагала что-то страшное.

– Ты их выследил?

– Ещё днём. Они держались далеко, в десяти километрах. Видимо, только начали охоту. К утру они бы уже были здесь и застигли нас врасплох. Я не заметил, как парочка… – он высказался ругательством, – подобралась ко мне сзади. Прострелили меня, как зайца. Знали, кого нужно искать. Зря я отпустил урода, который хотел тебя убить, – Миша приложил к ране смоченную в спирте вату и принялся перевязывать бинтом. – Настучал, как пить дать. Ну, былого уже не воротишь.

Катя, побледнев, привалилась к стене. Ей хотелось плакать от ужаса. Не меньше страха она ощущала чувство глубокой вины. Зачем она втянула во всё этих людей?

– Это всё из-за меня, – прошептала она. – Лучше бы я умерла.

– Нет, – ответил Матвей. – Ты здесь ни при чём.

– Нет, при чём! Если бы не я…

– Твоей вины здесь нет, девочка, – сказал Михаил. – Это продолжается уже много лет. Ты не первая, кого они пытаются заполучить в свои лапы, и не последняя. Я и моя семья им уже давно как кость в горле. Они бы напали на нас, рано или поздно.

Некоторое время Катя лишь недоумённо взирала на него.

– Что это значит? Что продолжается? Зачем им я? И зачем им…

– Расскажи ей, пап, – посоветовал сын негромко. – Она всё равно не отстанет.

– У нас нет на это времени. Сам её просветишь, – сказал Михаил. – Собирайтесь, живо. Они явятся через два или три часа. К тому моменту вас не должно здесь быть, поняли?

– А ты?

– Я останусь здесь.

Матвей поджал губы, но отец не дал ему высказаться. Он взял потасканный рюкзак, распахнул дверь и устремился к погребу.

– Одевайся. Я выйду, – сказал Матвей и закрыл за собой дверь.

Катя лишь спустя несколько секунд вспомнила, что из одежды на ней – только хлопковая футболка и короткие шорты. Из всей собранной одежды только эта как нельзя кстати подходила для ночной. Красная от стыда, она принялась одеваться. Накинула джинсы, а поверх футболки – ветровку с капюшоном. Кроссовки, в которых она бежала по лесу, были убиты в хлам, но другой обуви у неё не нашлось.