Лагерь у моря (СИ)

Добравшись до лагеря, я поднялся по длинной каменной лестнице, ведущей к обсерватории, где располагался астрономический кружок, один из многих, куда можно было записаться, чтоб совместить отдых в лагере с культурной программой.

На холме, кроме башни с телескопом, были несколько скамеек, сидя на которых, можно было насладиться видом на море и свежим ветерком.

В столь позднее время никого не было. Занятия в кружке астрономии проводились два раза в неделю, и, видимо, сегодня в здании было пусто. Я присел на одну из деревянных скамеек, лицом к морю. На водной глади отражалась луна, море сияло и мерцало, когда покой воды тревожили волны. Рядом сосны шелестели кронами, безмолвные наблюдатели жизни лагеря вот уже многие годы. Сколько детей в их тени играли, сколько впервые шептали признание девушкам, сколько поцелуев и слез видели… Жизнь течет как полноводная река: сменяются дни, недели, годы, люди приезжают сюда и уезжают, забирая с собой частичку этого места, бережно упрятав его в ворохе прочих воспоминаний. Каждый запоминает для себя главное: кто-то — свидания и объятия, кто-то — друзей и посиделки у костра, кто-то — кружки и концерты, а кто-то — вот эту вот атмосферу природы и гармонии.

Я сделал первый глоток ледяной газировки и с удовольствием ощутил, как по пересохшему после прогулки горлу прокатилась освежающая холодная вода с диким содержанием сахара и ортофосфорной кислоты.

«И каждый сам выбирает, одиночество это или свобода».

«Ты это к чему?» — спросил я у голоса.

«Да так, не обращай внимания».

Оглянувшись по сторонам, я заметил, что на одной скамейке сидит сутулая фигура. Света луны было недостаточно, чтобы понять, кто там, но, судя по силуэту, это парень, однозначно.

Комментарий к Лагерь у моря 4-6

Вычитано бетой.

========== Лагерь у моря 7-9 ==========

Не то чтобы я горел желанием с кем-либо пообщаться, но было интересно, кто ещё в лагере предпочитает отдыхать там же, где и я.

Поднявшись, я неторопливо потопал к соседней скамейке. Тропинка, по которой пришлось идти, пролегала возле пары фонарных столбов, словно почетная стража стоящих возле начала каменной лестницы, спускающейся далеко вниз, от обсерватории к лагерю.

Я взглянул наверх: вокруг лампочек кружилась туча самых разнообразных насекомых — от привлеченной светом мошкары до больших ночных мотыльков.

И тут снова случилось то самое, то, что периодически преследовало меня многие годы. Время замедлило свой бег, воздух стал плотным, словно внезапно превратился в воду. Насекомые стали лететь так медленно, что при желании можно было их сосчитать.

В свете одной из ламп мелькнула смазанная тень, но мне в замедленном темпе было видно все как на картинке. Вот в лучах света появляется маленькая мордочка летучей мыши, вот она словно в замедленной съемке ловит самую большую бабочку и, смачно чавкая, улетает по своим делам.

Время вернулось в привычное русло постепенно, словно кто-то подкрутил бегунок скорости просмотра на видео.

«Растешь, чувак. Когда такое у нас было впервые, ты потом все учебники перерыл в поисках этого явления».

«Человек ко всему привыкает, шиза, это не мешает жить, хоть я и не догадываюсь о природе этого феномена, но что делать? Идти к экстрасенсам или психологам? Первых я не перевариваю, вторые упекут меня в дурку, а я не хочу туда, я там дежурил на практике, ну нафиг такие места!»

В конце концов я добрался до соседа по досугу. Им оказался один из отдыхающих, о котором я знал не понаслышке — как-то бинтовал ему порезанную руку. Парня звали Толик, и в лагере он был белой вороной. Хоть и младше меня, он уже был почти лысым, имел неправильные черты и всегда отсутствующее выражение лица. В лагере его не особо любили: Толик предпочитал молчать, был немного нелюдим и тусовался только с ребятами из своего отряда. Девочки обходили его стороной, вожатые вели себя так, словно его нет. Но мне, мне он однажды открылся с весьма интересной стороны.

Помню, как сейчас, первый день в лагере, когда дул сильный ветер, а на море бушевал настоящий шторм, помню, как с крыши сорвало шифер и неумолимо понесло к стоящей на земле девочке с длинными циановыми волосами, а так же помню, как Толик отпихнул её в сторону, приняв удар на себя. Я тогда быстро добежал до парня, перевязал тем, что было под рукой и потащил в кабинет. За всё время, что я обрабатывал и перевязывал рассеченную руку Толика, он не жаловался, лишь немного морщился от боли. Поблагодарил меня, и первым делом попросил посмотреть как там та девочка. Толик коверкал слова, немного заикался, был несуразным, но человек, в первую очередь беспокоящийся и заботящийся о других, лично у меня вызывал искреннее уважение. А девочка, его стараниями, отделалась легким испугом.

— Добрый вечер, Анатолий, — протянул я ладонь для рукопожатия.

Толик сперва удивился, видимо, тоже не привык видеть тут кого-то. Затем, спохватившись, широко улыбнулся, и мы обменялись крепким рукопожатием.

— Дыок, — радостно сказал он, подвинувшись так, чтобы на скамью мог сесть ещё и я.

— Почему не сидишь с отрядом?