Лагерь живых

Красивая была девушка. А теперь висит вниз головой, нелепо растопырившись из-за того, что веревкой подтянута за ногу к суку. Тяжелые роскошные волосы с набившимся мусором метут по грязному насту. Она пытается дотянуться руками до стоящих неподалеку салабонов. Лицо классических пропорций, только чугунно-черное из-за притока крови; резко выделяются белки глаз, как на древнегреческих бронзовых статуях, где вставлялись кусочки серебра в глазницы. Стрелять в такую красоту из ПМ как-то совестно, вот тут и пригождается «Марго». Приседаю, не теряя из виду этих балбесов, вот она поворачивается виском… Тап, тап. Все, обмякла, руки шлепаются на снег. Перехватываю лезвием веревку сразу над высоченным каблуком — девчонка полуодета, из зимнего на ней только сапоги на каблуках. По уму, надо бы глянуть, от чего умерла, но какая, собственно, сейчас разница.

Прихватываю «калаш» с вяло возящегося Тимура и, не слишком поворачиваясь спиной, откатываюсь за сарайчик.

То, что совсем рядом появляется урчащее рыло МТЛБ с серыми полосами — радует очень сильно. Оказывается, ребятам пришло в голову, что поговорка про гору и Магомета имеет возможные варианты. Это замечательно.

Морф оказывается не слишком тяжелым, и ребята сначала держатся отлично, только вот, когда мы его затягиваем на верх агрегата, одна из ручонок отрывается. Званцев-младший стремительно бледнеет, что особенно по ушам заметно, и прыгает с машины долой. Мне тоже мерзко на душе, но надо держать фасон. Подбираю ручонку и запихиваю ее морфу в карман пальто.

Прихватываю тушу к какой-то выступающей детали поданным водителем шнуром. Теперь не свалится. Водила очень недоволен тем, что мы ему погрузили, но, уж не знаю как, — Надежда его угомонила. Бурчит, но вот даже шкертик нашел.

Все, едем на берег.

Вкратце рассказываю все, что видел.

— А я таким всегда место уступал, — немного непонятно заявляет младший Званцев.

— Каким таким?

— У кого каблуки высокие. Они всегда с радостью садились, а вот старухи вечно какую-то щемоту разводят. То выговоры устраивают: «что я, по-вашему, такая старая, что вы мне место уступаете!», то кота за хвост тянут, пока какой-нибудь тин без комплексов на пустое место не плюхнется, стоишь потом, как дурак. Даже беременные не всегда садятся, а вот у кого каблуки — те очень рады и благодарны.

— Походил бы ты на каблуках — вопросов бы не возникало, — немного свысока заявляет Надежда.

— Не, боюсь, мне это не светит, — с искренним огорчением заявляет лопоухий.

И заливисто хохочет, видя удивленное лицо медсестры — купилась. Надя как маленькая. Раненые тоже посмеиваются и по мере возможности участвуют в разговоре. Каждому не терпится рассказать о своей героической схватке с нежитью. Как я понимаю, контакт был внезапный, но шумный. Заметили его поздно — тихарился где-то.

— А он мне как даст — так я кувыркаться устал! — хвастливо говорит тот, у кого подозрение на тупую травму живота. Мы посматриваем за ним, но вроде пока признаков внутреннего кровотечения — во всяком случае, бесспорных — нет, и это замечательно.

Старший машины, после некоторого бубнения рации, высовывается в салон и говорит:

— Полковник этот требует, чтоб мы вернулись. Говорит — необходима ваша помощь, причем немедленно.

— Что у них там стряслось?

— Не сказал. Ну что, поворачиваем?

— Да. Своим сообщи. Ну, нашим в смысле.

— Ага.

Бойко развернувшись на левой гусенице, отчего нас сложило в кучу, «маталыга» прет обратно. Раненые ругаются, пытаясь донести до водителя массу интересной информации о нем и его манере езды. По-моему, настроение у них падает — вот уже совсем близенько было оказаться в безопасности, ан приходится возвращаться куда не надо.

Сунутый в угол тимуровский автомат во время боевого разворота вываливается и больно стукает стволом по колену лопоухого курсанта. Естественно, тот интересуется — откуда тут ствол. Вкратце объясняю.

— Да, тут только ипатьевский метод поможет, — соглашается сосед лопоухого.

— Это как?

— А был такой передовик производства — Ипатьев. Сталин часто рекомендовал использовать его метод для улучшения показателей.

— И какой это метод?

— Ипать, ипать и еще раз ипать!

— А что, хороший метод. А то разборзелись салабоны, края не видят, застариковали!

— Ну да, в общем.

Тут лопоухий снимает крышку затворной коробки и ахает как-то по-женски удивленно.

— Не, вы гляньте — этот чудель только сверху смазку обтер, а внутри все как было, так и осталось в консервации. Как он стрелять собирался?

К моему несказанному удивлению, вместо того чтоб вытереть замасленную руку об штаны, паренек достает из кармана носовой платок и старательно обтирает пальцы. Потом брезгливо ставит оружие обратно в угол.

— Пяхота!

Прибытие оказывается настолько долгожданным, что нас тут же встречают букетом матюков — какого лилового мы так долго ехали?

Водитель и старший за словом в карман не лезут — лай стоит добротный. Мы с Надеждой тут же оказываемся утянутыми от машины — по пути видим, что тут что-то произошло, причем нехорошее — достаточно благодушный раньше народ словно ощетинился, оружие под рукой держит, все какие-то нервные.