Лайфхарт (СИ)

— Вы же не плакать собрались, верно? — негромко спросила офицер Лайт. Он замотал головой. Ещё чего! Вот уж не хватало! Так опозориться точно недопустимо. — А жаль, — огорошила она его новой фразой. Как так? Уже плакать совсем не хотелось, даже гипотетически. Почему-то стало смешно. Она издевалась! Точно издевалась. Нельзя же такое говорить всерьёз. — Расстраивайтесь, плачьте, кричите - это значит, что вам не все равно, что вы не смирились со своим поражением. А если не смирились - значит, не проиграли, — мотивация так мотивация. Сложно было это оспорить. Лайфхарту, действительно, не было все равно да и мириться пока было преждевременно. — Глубже вдох. Тверже шаг. Каждая новая рана - только повод нарастить броню.

Мысль определенно ему нравилась. Он огляделся и обнаружил ее сидящей рядом с ним на полу. Белый плащ с синей подкладкой служил прекрасным покрывалом. Офицер Лайт внимательно разглядывала его, будто пыталась что-то отыскать. Нашла ли? Нашла. Признала, что он не бездарен. Неожиданно оказалось приятно. Хоть инопланетница так считала. Не то, чтобы ее мнение могло быть адекватной оценкой его способностей.

— Все ответы к тестам есть на сервере академии уже ближе к полуночи, когда я заканчиваю формировать ваши задания к занятию, — подумав, сказала офицер Лайт. Лайфхарт не сразу понял, на что она намекала. Безумная догадка проскользнула в мозгу, и прежде, чем он успел ее окончательно осознать, обратилась в слова. — Если туда влезть, то они перестанут быть проблемой.

Он был настолько смущён и удивлён таким предложением, что подскочил на ноги, миновав коварный край стола. Голова закружилась, пришлось ей потрясти. Лайфхарт что-то кричал о преступлении, Уголовном кодексе, наказании, но постепенно терял уверенность в своей правоте. Офицер Лайт почти не поменялась в лице, а вот в ее глазах ему померещились смешинки. Или это просто было игрой света? Его хватило на то, чтобы приемлемо попрощаться. После он снова опустился на пол, пытаясь тщетно осознать, что произошло.

Тук-тук-тук. Настойчивый звук раздавался в голове. Но понемногу разгонял засевший там туман. Темные клубы неохотно расступались, уже не пытаясь поведать о чем-то. Короткой вспышкой по нервам пронеслась боль. Неожиданно. Тело перестало быть нематериальным и постепенно обретало чувствительность. Лайфхарт попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Они неуверенно поддались, но гнулись также, как толстые прутья арматуры. Будто со скрипом.

Лайфхарт открыл глаза. Он лежал, укрытый стандартным одеялом. Над ним раскинулся белый потолок. Стандартный. Гладкий. Глянцевый. Без единого изъяна. Но незнакомый. Где он? Это был точно не потолок кампуса. Светлые стены, покрытые панелями с претензией на дерево, но разумеется пластиковые, отчаянно пытались создать уют. Выходило скверно. Большое окно, растянувшееся по одной из стен было затемнено, хотя все равно открывало вид на большое здание напротив. В воздухе витал специфический резковатый запах. Где Лайфхарт мог его раньше чувствовать? Ответ пришёл не сразу. В инкубационном блоке. Так пахли лекарства. Он определенно находился в больнице. Но не мог вспомнить, как сюда попал. Последние воспоминания были слишком расплывчатыми и спутанными, чтобы выстроить их в правдоподобную цепь событий.

— Кхм, — раздалось совсем рядом. Пришлось приложить усилия, чтобы повернуть голову на звук. У медицинского терминала обнаружился сильвер в зелёной форме. — Вы наконец пришли в себя, — констатировал он, бегло оглядев Лайфхарта. Стало не по себе. — Я доктор Альва. Жалобы есть?

— Нет, — Лайфхарт помотал головой. Противная слабость накатила с новой силой. — Вопросы есть. Долго я здесь?

— Около восьми часов. Вас доставил реанимационный кар. После бригадой хирургов проведена экстренная операция, — отозвался доктор Альва, внося данные в историю болезни. Рассмотреть, что он писал, было невозможно. Терминал находился слишком далеко. И его приглушённый свет вызывал рези в глазах.

— Что со мной было, что понадобилась операция? — Лайфхарт отчаялся вспомнить, как попал сюда.

— Вы не помните? — нахмурился доктор Альва и подошёл ближе, заглянул в глаза. — Вы получили большую дозу антикоагулянтов, которые в сочетании с множественными инородными предметами, осколками стёкол, вызвали массивное внутреннее кровотечение. Так зачем вы пытались покончить с собой?

— Че-го? — Лайфхарт закашлялся. Рывком сел, несмотря на протестующий оклик доктора. Удивление пополам с нахлынувшей яростью мигом выместили слабость из мышц. Он в своём уме, если предполагал такое?! Грубить не стоило. Пришлось медленно вдохнуть и выдохнуть, удерживаясь от резких слов. — Вы думаете, что я сам наелся стекла? Оригинальный завтрак такой себе устроил? Вздор, — он непроизвольно скопировал интонации офицера Лайт. — Мне вообще-то на занятия надо. Я и так сегодня все пропустил из-за этих препаратов. Когда меня выпишут?

— То есть вы отрицаете попытку суицида?

— Да. Отрицаю. И готов повторить вам это хоть миллион раз, если нужно, — мрачно ответил он. — Так когда меня выпишут?