Лайфхарт (СИ)

— Забыли. Первый и последний раз, — Ти’Сора дернула плечом. Он хотя бы понимал, с кем разговаривал. Уже похвально. — Нет, за свой совет не сниму ни процента. Я вижу, что вы закончили с делом и считаете себя абсолютно правым, — он точно хотел что-то сказать, но она не позволила, подняв руку. — Проверьте свои выводы поэтапно. Каждое слово. Излишняя самоуверенность никого до добра не доводила. Примеры приводить надо?

— Не надо, — качнул головой Лайфхарт. Хорошо бы, если бы он попытался воспользоваться советом. Не зря же она воздух сотрясала.

— Раз мы так удачно встретились, ответьте мне на несколько вопросов, — Ти’Сора больше не могла откладывать разговор с ним. Даже ради учебного задания.

— Задавайте, — Лайфхарт кивнул.

— Что вы помните про тот день, когда оказались в медблоке? Расскажите мне, что было до того, как вы очнулись под наблюдением доктора Альвы.

— Опять доктор Альва, — он поморщился, как от зубной боли. Видимо, отношения у них были натянутые. — Утром я проснулся, умылся и пошел в кафетерий на завтрак. Поел. Пришел на занятия. Потом не очень хорошо помню, что вы говорили. Приказывали глаза не закрывать. А потом я очнулся, а рядом уже он. Спрашивает, почему я хотел умереть. А я ничего не хотел. Я на занятия хотел!

— Я знаю, — серьезно подтвердила Ти’Сора. — Если помните, я в ваших словах не сомневалась. Когда вы почувствовали себя иначе?

— На пути в академию закружилась голова. Несильно. Терпимо. Я мог спокойно досидеть занятия до конца, — упрямо сказал он. — Но… Но уже после начала пары мне становилось все хуже. Появился металлический привкус на языке. В ушах шумело. Рябь какая-то плыла перед глазами.

— Ваши соседи по столу в кафетерии чувствовали что-то похожее?

— Не знаю. Мне не о чем с ними говорить.

— Хорошо. Что вы ели и пили в то утро?

— У меня не было аппетита. Я обычно полностью съедаю завтрак. Нужна энергия, чтобы эффективно учиться, но в то утро почему-то не хотелось. Я выпил стакан грейпфрутового сока и съел только свежий салат из овощей. Больше ничего, — Лайфхарт взглянул на лужицу у подножия лестницы. Кругов от капель на ее поверхности не было. Дождь закончился.

— На этом все. Спасибо. Идите, Лайфхарт, вымокнете еще, — она старательно скрывала неожиданно похорошевшее настроение. Выявилось орудие второго преступления.

По дороге до служебной квартиры Ти’Сора пыталась совладать с головной болью, которую уже с трудом снимали ее таблетки. За последние дни состояние неуклонно ухудшалось. В другие дни боль, как объясняли аонские врачи, была связана с умственным перенапряжением. Такое для многих представителей ее родного государства считалось нормой. Но почему-то именно сейчас все несколько выходило из-под контроля.

Что до Лайфхарта, то лекарство, скорее всего, было в том самом соке. Узнать бы еще, что за сок такой. А стекло могли размолоть в мелкую крошку и спокойно добавить в салат. Возможно, куда-то еще. Но раз больше он ничего не съел в то утро, то повреждения вызвали меньшее кровотечение, чем планировалось. Как ни крути, а отсутствие аппетита оказалось куда действеннее инстинкта самосохранения. По-прежнему оставались вопросы. Кому и зачем нужно вредить курсантам? Один это человек или несколько? Додуматься до ответов пока не представлялось возможным.

Поднимаясь по лестнице на свой этаж, Ти’Сора периодически останавливалась. Головная боль будто взбесилась. Она с огромной силой пульсировала в висках, вызывала головокружение и накатывавшую волнами слабость. До чего же премерзкое состояние! Злость немного отрезвляла, помогала подниматься. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой.

У порога в ее апартаменты обнаружился силуэт. Показалось что ли? Проморгавшись, Ти’Сора поняла, не показалось. Опираясь спиной на дверь, сидел человек. Его голова была запрокинута. Лицо застыло бледной восковой маской. Губы посинели. Ворот простой клетчатой рубашки был разорван. Пуговица примостилась у носка его ботинка. Это был тот самый любитель теплого климата и закрытых окон, который убирал ее комнаты.

Ти’Сора позвала его. Никакого эффекта. Потрясла за плечо. Тот же результат. Мысленно отвесила себе затрещину побольнее. Вот думала же освежить в памяти руководство по оказанию первой помощи. Так нет же! Времени все не находилось. Злость на саму себя помогла преодолеть головную боль и ее козни. Вызвала медиков. Проверила пульс на шее. Слабый, но он был. Открыла окно. Даже нашла в себе силы перетащить упитанного уборщика поближе к подоконнику. Больше она ничего не успела сделать. К ним поднимались врачи.

Ти’Сора охотно ответила на их немногочисленные вопросы. Многого она и не знала, но возможно, что хоть что-то окажется полезным. Сам разговор казался сном. Зыбким и невнятным. Таким, что устроившись на диване в гостиной, она едва могла вспомнить несколько фраз. Головная боль вернулась с новой силой. Духота будто пыталась ей помочь. Комнату наполнял приторный сладковатый запах, вызывая к прочему букету ощущений еще и тошноту. Этого не хватало.