Лайки вместо цветов

Я: У тебя не получится меня обидеть. Я всё равно хочу встретиться.

Лера Иванова: Может, лучше вирт?

Я: Что?!

Лера Иванова: Меня сегодня один парень научил. Можно прямо так, в переписке.

Соломатин замер, пытаясь переварить происходящее. Секунду назад он чувствовал себя хозяином положения, а теперь Лера снова подкинула ему пищу для размышлений. Он не мог до конца понять: это шутка? Или она тоже заводится с полуоборота? И что за, мать его, парень её чему-то учит? Может, Лера просто хочет подразнить его, Матвея Соломатина? Зацепить, заставить ревновать? Но он ведь не маленький и не ведётся на такие фокусы! И уж точно не подаст виду, что его этот мифический парень каким-то боком беспокоит!

Я: Ты стесняешься слова «секс»? Или намекаешь на что-то другое?

Лера Иванова: Нет и нет. Но если ты сейчас занят…

Конечно, он занят! Рабочий день, между прочим! Или она думает, что стоит ей поманить пальчиком, как он станет играть в эти виртуальные игры? Он же не нищий студент, которому некуда привести девушку!

Матвей с сомнением смотрел на экран. Он не хотел соглашаться на её правила! И здравый смысл подсказывал отказаться от глупостей и вытащить Леру из «свайпера» в реальную жизнь. Но кого он обманывал? Любопытство уже скреблось внутри. Любопытство – и возбуждение.

Я: На тебя время найдётся. В любом проявлении. Но я как-то больше по настоящему сексу.

Лера Иванова: А давай так: если ты останешься недоволен, я позвоню.

Я: Другой разговор. С чего начнём?

Лера Иванова: ОК. Сейчас я уединюсь…

Я: Ты же не думаешь, что я поверю?

Лера Иванова: Ты же не думаешь, что я стану раздеваться на рабочем месте?

Я: А кем ты работаешь?

Лера Иванова: Ты сейчас действительно хочешь поговорить об этом?

Матвей усмехнулся. Разговоры с ней были похожи на пинг-понг, постоянно держали его в тонусе и азарте, не давая расслабиться или заскучать хоть на секунду. И Соломатину это нравилось.

Я: ОК. Что на тебе надето?

Лера Иванова: Уже на одну шмотку меньше.

Я: Только не говори, что носок!

Вместо ответа Матвей получил фотографию: бюстгальтер, висящий на указательном пальце. Но что куда интереснее, на заднем фоне – кафель туалета. Место, далёкое от романтики, как наступление пенсионного возраста, если бы не индийский ресторан. Во рту у Соломатина пересохло, и он мысленно спросил себя, сможет ли когда-нибудь посещать уборную без сексуальных ассоциаций. И если нет, то сколько сеансов у психоаналитика понадобится, чтобы это исправить.

Я: Я бы лучше посмотрел на тебя.

Лера Иванова: Твоя очередь. Что ты решишься снять?

Матвей стянул галстук, повесил его на палец, точь-в-точь как Лера сделала с лифчиком, и отправил снимок.

Лера Иванова: Неплохо. Но слабенько. А знаешь, у нас в туалете раковины шире и гораздо удобнее.

Я: Ты вспоминала об этом?

Лера Иванова: Всю ночь. Представляла, что было бы, если бы не вошла та женщина.

Я: Ты бы согласилась?

Лера Иванова: Я бы не смогла отказаться.

Я: Приезжай.

Лера Иванова: Мы так не договаривались.

Я: Тогда сними что-нибудь ещё.

Лера Иванова: Попроси вежливо.

Я: Пожалуйста.

И снова снимок. Тот же фон, тот же палец, только на нём уже трусики. И не такие, как были на ней вчера, спортивные, а тонкие, полупрозрачные, чёрные…

Всё это перестало быть шуткой. Матвей хотел её едва ли не сильнее, чем вчера, хотя даже не видел. В кого он, чёрт подери, превратился?!

Я: Давай так: я признаю, что проиграл, но ты приедешь.

Лера Иванова: Нет.

Я: Позвони хотя бы! Хочу услышать твой голос. Давай поговорим. Пожалуйста.

Минуту от неё не было ни ответа ни привета. Даже многоточие не подмигивало, подсказывая, что она печатает. Матвей медленно, но верно, сходил с ума.