Лайкни и подпишись

Двор перед Никитиным домом пуст, качели брюхами царапают подиндевевшую корку сугроба. Снег лег совсем недавно, и по традиции его смели с проезжих дорог во дворы и на обочины. Так что на качелях не покататься теперь до самой весны.

Оля оправляет шапочку – адрес верный.

Лишенная замка дверь не держит тепло, и в подъезде стоит дубак. Оля опасливо поднимается по ступеням. В подъезде пахнет едой и мокрой шерстью, где-то плачет ребенок, ему вторит неистовый собачий лай, громко работает телевизор.

Парфеновы живут на пятом, под самой крышей. Оля специально выбрала время, когда Никита в школе. Позвонила с утра, сказалась больной, чтобы нашли замену, и взяла день отгула. Оле почему-то показалось верным поговорить с родителями с глазу на глаз, к тому же Парфеновых старших она никогда не видела.

Время обеда, на Олин робкий звонок в дверь никто не спешит. Оля кивает сама себе, для надежности звонит еще раз. Вот дура, с чего двум взрослым людям в будний день быть дома?

Не питая уже никакой надежды, Оля отворачивается от двери. В мутных высоких подъездных окнах серая дымка зимнего дня. Оля щурится от холодного искристого света. Здесь, под крышей, так светло. Где- то под потолком едва слышно воркуют голуби, прячутся на чердаке от зимней тужи. Оля стоит, задрав голову, оглядывая шероховатую поверхность беленых потолков подъезда и слушая уютное голубиное воркование.

– Чего надо? – раздается вдруг за спиной, и Оля вздрагивает от испуга.

Дверь по-прежнему закрыта, только в дверном глазке едва заметно мечутся тени. Чей-то глаз следит за Олей с той стороны.

– Здравствуйте, – говорит Оля, – меня зовут Ольга Дмитриевна Хтонова, я учитель Никиты Парфенова, хотела поговорить с родителями. Анна Николаевна, это вы?

Дверь отрывается на длину железной цепочки. Из щели тянет кислым супом и горьким запахом водки.

– Ну, я, – неохотно представляется Анна Николаевна, Оле она не рада. Ее мутные расфокусированные глаза смотрят недобро. Волосы, густые и темные как у Никиты, свалялись сальными сосульками, – а Никита в школе, там с ним и говорите.

Оля вовремя вставляет в щель мысок сапога.

– Никита, конечно, в школе, он вообще молодец, никогда не прогуливает, – Оля улыбается, – я с вами пришла поговорить.

Анна Николаевна раздраженно вздыхает, но отпирает дверь. В квартиру Олю никто не приглашает. Анна Николаевна встает на пороге – руки скрещены, маленькие глазки блестят недовольством. Она как будто ждет, что Оля вздумает прорываться внутрь с боем.

– Ну?

– Вы знаете, как Никита добирается в школу? – сразу переходит к делу Оля.

Анна Николаевна фыркает.

– Ну знаю, и что?

– Никите сейчас 16 полных лет, у него нет водительских прав, вам не кажется, что это неправильно?

Анна Николаевна как будто не понимает вопроса:

– Какие права?

– Никита приезжает в школу на машине, самостоятельно водит транспортное средство, – поясняет Оля, но в глазах Анны Николаевны нет понимания.

– А вам что?

– Вы не боитесь, что Никита попадет в аварию? Или его остановит ГАИ?

Из квартиры нестерпимо тянет перегаром, сигаретами, прокисшим борщом. Оля невольно морщит нос, очень хочется спрятать лицо в надушенный шарф.

«Откуда у этих людей мерседес?» – эта мысль появляется невольно, и как Оля не отмахивается от нее – ведь она пришла совсем не поэтому, пусть Никита ездил бы хоть на ржавых жигулях, Оля волнуется только о безопасности… И все же, откуда, откуда взялся этот мерседес?

– Анька, кто там? – несется хриплый бас из недр квартиры. Парфенов Сергей Павлович выше Оли на две головы, в ширину едва вмещается в дверной проем. Сергей Павлович явно носит в себе восточную кровь – его крупный горбатый нос увеличенная копия носа Никиты. Майка тельняшка не закрывает поросшие волосами плечи и едва прикрывает объёмный, такой же кучерявый, как и плечи, живот. Сергей Павлович плечом оттесняет от двери Анну Николаевну и занимает ее место:

– Че надо?

– Никита чего натворил? – тут же добавляет он. – От засранец, ну я его ремнем исхожу, ну я его!

– А как же вы… не на работе, – сама того не ожидая спрашивает Оля.

– А у нас это, семейный отпуск, – гогочет Сергей Павлович – мы вон время, так сказать, вместе проводим. Да, Анька?

Огромной рукой он притягивает жену к себе под бок и та, хихикает и дует опухшие щеки.

– Отдых у нас, раз в жизни отдохнуть решили, а то пашем, как кони без продыху, – подтверждает Анна Николаевна.

– Ну, так чего он там, черт, натворил? – Сергей Павлович шмыгает носом.

– Он ничего не натворил, наоборот, Никита замечательный мальчик, – Оле трудно собраться с мыслями, – я только хотела попросить запретить ему водить машину до получения прав. Понимаете, у школы дети бегают, не дай Бог что случится…

– А чего такого? Его машина, пусть и водит, – не видит проблемы Сергей Павлович.

Оля смеется, как если бы кто-то очень умно пошутил:

– Бросьте, откуда у мальчика машина, Сергей Павлович, если вам свое имущество не жалко, подумайте о сыне, он ведь молодой, горячий – захочет перед одноклассниками повыпендриваться и врежется куда-нибудь, или собьет ребенка, Никите рано доверять вождение.