Лайла

Еще до обращения Руадан был очень набожен, как я поняла из нашей беседы в церкви в Хеджерли. Пошатнуть такую сильную веру, как у него, нелегко, да и зачем, раз она дает человеку смысл жизни и утешение?

Я вернулась к Джоне. Раз уж нам предстоит провести долгое время вместе, нужно узнать больше о нем самом и о его привычках.

– Как Джона стал вампиром? Что с ним случилось?

– Ты хочешь больше узнать о нем, чтобы лучше понимать, насколько он опасен?

Руадан явно не был сплетник, слова из него приходилось тянуть одно за другим.

– Да, – ответила я.

Он молчал. Я выпрямилась в кресле, готовая слушать.

– Он пришел к нам всего семь лет назад. Обычный мальчик, родился и вырос в Нью-Джерси, капитан футбольной команды и все остальное, что полагается в его возрасте. Поступил в колледж во Флориде, осенью поехал учиться. Но вскоре ему позвонили и сообщили, что вся его семья погибла.

Руадан замолчал.

– Бедный Джона… Как это произошло?

– Страшная авария: в их машину врезался пьяный водитель. По словам Джоны, его родные умерли сразу. Но смириться он не смог. Особенно переживал из-за сестренки, он ее безумно любил. В родной город Джона так и не вернулся. Остался во Флориде и покатился по наклонной. Пил, спускал наследство в злачных местах, играл. Из колледжа его выгнали.

– А откуда вы все это знаете?

– Однажды он сам рассказал мне. Мы иногда делимся воспоминаниями. Прошлая жизнь не отпускает – и не только его.

– Как он стал вампиром?

– Попался Обращенному: тот поймал его у мусорных баков какого-то байкерского бара и притащил на обед своему Гуальтьеро Эмери. Джона сопротивлялся, и приглянулся Чистокровному именно непокорностью. Кроме того, душа у него была светлая, поэтому Эмери решил обратить его. О, с каким пылом Джона принялся действовать в новом качестве! Обретенная мощь пьянила его, он быстро рос и уже через пару недель сам подбирал жертв для Гуальтьеро. Прошло несколько месяцев, и он стал одним из лучших бойцов Эмери, получал приказы лично от него, общался с ним напрямую, что для такого многочисленного клана – редкость.

Круглые фонари, освещающие дорогу и горные склоны, были похожи на каски военных. Мы ехали очень быстро, но Руадан уверенно следил за дорогой. С другим водителем было бы страшно так мчаться по самому краю обрыва.

– А как он оказался с вами, с Гэбриелом?

– Он убивал безжалостно и много. Хуже того, он получал от этого истинное наслаждение. Эмери так ценил Джону, что специально для него обращал девушек: Джона пил их кровь и становился еще сильнее. Гуальтьеро позволял любимому воину выбирать добычу по вкусу, а уж Джона не стеснялся: в красотках он знал толк. Это для тебя второй сигнал, Чесси.

Я представила, как Джона ради развлечения выискивает юную жертву, загоняет ее, высасывает… Сердце выскакивало из груди.

– А первый?

– То, что он вампир.

Я задумалась. И чуть погодя спросила:

– Вы так и не ответили: как он примкнул к вашей компании?

Руадан старательно пугал меня, рассказывая, какой Джона плохой, но ведь, чтобы понять его, копать нужно глубже.

– Разве это так важно, девочка? Гораздо важнее, чтобы ты осознавала опасность и держалась от него как можно дальше.

– Для меня это важно.

Руадан понял, что я настроена решительно и нехотя продолжил рассказ.

– Он охотился вместе с другими вампирами. Они напали на один дом на побережье. Там жила семья: мать, отец, дочь. Девочка оказалась того же возраста, что и его погибшая сестренка, страдала тем же недугом.

– Каким недугом?

– Она была слепая.

– Ох, – вздохнула я.

– Он попросил других вампиров уйти, но те его не послушали. Несколько из них потащили родителей девочки к Эмери, а остальные решили заняться малышкой. Тащить ее к Гуальтьеро не имело смысла, поэтому они собирались помучить девочку, а потом убить. Джона восстал против своих и спас ребенка. Мы с Гэбриелом подоспели, когда Джона с девочкой на руках выбегал из дома.

– А что было с девочкой дальше? А с самим Джоной?

– Она… Она умерла. – Руадан сказал это так, что мне стало ясно: он о чем-то умалчивает. – Мы с Гэбриелом прикончили троицу, которая гналась за Джоной, а предложили ему выбор: остаться с Гуальтьеро или примкнуть к нам и вспомнить, кто он такой на самом деле. Он выбрал второе…

Я задумалась.

– Девочка вызвала у него те же чувства, что и младшая сестренка. Любовь ненадолго рассеяла мрак в его душе, и он успел сделать правильный выбор. Джона выбрал искупление. Так зачем ты меня пугаешь? Ведь он пытается обрести себя и вновь стать на сторону добра.

Рассказ Руадана вызвал во мне жалость к Джоне.

– Как бы он ни старался, он все равно опасен, как и все мы.

– Тогда почему ты не предостерегаешь меня от общения с Брук или с тобой? Раз уж все вы одинаковые? – вопрос был нахальный, но не задать его я не могла.

– В общем-то, ты права. Но дело в том, что из нас троих только Джона попробовал твою кровь. Поэтому-то его так к тебе тянет.

– Но Брук говорила, что опасно, только когда вампир пьет кровь вампира. Между ними возникает неразрывная связь…