Лайриэйль Лайвджой

Уши клеить мне никто не мешает, даже змеюка кормит печеньками с руки так, что разговор при этом почти не прерывается. О политике, о делах, о деньгах и еще о чем-то... Таком... Непонятном, но дико любопытном!

Не, с другой стороны оно удобнее, конечно, быть маленькой девочкой. Можно наивно не понимать, когда кто-то из змейства то челочку поправит, то тянется по ножке погладить. Фиг ей, а не моя нога, я очень вовремя вспомнила, что детям трудно сидеть на одном месте, им двигаться надо. Даже таким... Кхм... Большим деткам.

Когда Клау тянется оборку на платье расправить я еще как-то спокойнее реагирую, потому что она вроде как местами своя уже змеюка, хотя без нежного детского тела все равно обойдется, а чужим вообще нечего!

Но самое интересное началось, когда милые гостьи упорхнули, а меня Клау задержала. И устроила мне форменный допрос! С пристрастием.

Что заметила, о чем подумала, на что обратила внимание, на кого похожа каждая из гостий и что я о ней вообще думаю и понимаю...

О чем говорила.

На что намекала и в какой момент перестала.

Причем, если я медлила с ответом, меня тут же шпыняли и торопили, прям как неродную, словно не тискали тут, как болонку, еще десять минут назад.

А в самом конце она вообще прицепилась к желтой сахарнице с какими-то цветочками. Точно помню, что когда я только вошла, этот монстр безвкусия красовался посреди стола, а сейчас ее вообще не было.

И требовалось вспомнить, куда ее передвинули сначала и в какой момент убрали. Йой, а надо было следить? Про начало вспомнила, а дальше... Ну разок ее двинула та рыжая мымра, что тянула лапы к моей ноге. Вот как раз двигала, после того, как на нее Клау глянула такими «глазами» - мымра сразу грабли сахарницей заняла. А потом...

В результате изощренного мозготраха маршрут несчастной сахарницы был восстановлен. И... Меня отправили домой. Ве-се-ело!

Найс:

Нет, пороть парней мне никогда не нравилось, но и отвращения внутреннего не испытывал. Просто воспринимал это как воспитательный процесс, необходимый, потому что некоторые без вступления через задницу мозгами многие вещи не понимают.

Но пороть Айжэна… При всех… Ептить, ведь он же при всех Хряку лицо испортил, значит и выпороть надо в зале. Так чтобы народ видел – драки у нас в гареме караются строго, и любимчиков у меня нет. До госпожей не дошло и отлично.

Уж не знаю, с какой очередной лестницы Хряк свалился, и что он там своей жене сочинял, но порол Айжэна я в тесном мужском кругу под изумленными взглядами Чейри и Риса, ептить!

Угораздило их зачем-то пораньше из театра вернуться. Ну и на вопрос: «За что парня пороть будут?», Ши им завернул: «За его красивую жопу и чужую битую морду, бля! Вы все тут больные, на людей кидаетесь, то пороть, то трахать! Ко мне кто сунется, бля, убью, а потом хоть режьте!».

Когда я заканчивал фиксировать Айжэна к скамейке, Вейс как раз пояснял: «Ну блииин, по роже он Хряку выписал, за то что тот его щипнул».

Пока я порол, медленно, ритмично, стараясь не отвлекаться и не сбиться со счета, Ши и Вейс увлеченно спорили о правах щипания задниц и битья рож… Причем в целом оба были согласны, что рожи бить можно, а задницы щипать – нет. Просто Вейс знал, что рожи надо бить так, чтобы следов не было.

Их спор мне не мешал, а вот укоряющий взгляд Чейри… И еще Рис. Как-то он так на меня смотрел, как будто что-то подозревал.

Когда я, отвязав Айжэна, запретил ему вставать со скамейки и пошел к себе за иши, Рис пошел вслед за мной:

- Ты что, и спину ему сам смазывать будешь? – спросил он, пока я рылся у себя в тумбочке.

- А почему бы нет? – уточнил я, проходя мимо, уже с банкой масла в руках.

- А почему не сосед по комнате? Почему все должны смотреть, как ты его по спине… гладишь?!

- Я не понял, ептить, ты мне сейчас что, сцену ревности устраиваешь? – да, у нас с Рисом на счету уже был не один минет, и целуется он вполне неплохо и… задница у него на ощупь приятная. Но вставлять я пока в эту задницу так ничего и не вставил. Не то чтобы не стоит, но вот как-то… Не складывалось все. Однако он считался моим нижним. И имел право… Да, имел на меня право. Не только я на него. – Я просто смажу парню спину.

Рис как-то странно фыркнул и, развернувшись, удалился в свою комнату.

Вот ведь… ептить! Как я так вляпался-то между двух… Тут я наткнулся на возмущенный взгляд Чейри, внимательно слушавшего весь наш разговор… Еп!

Хорошо мелочь в этих разборках не участвует… пока…

Лайри:

«Я на солнышке лежу-у-у! Я на львенка не гляжу-у-у!»

Не знаю, кто такой львенок… Наверное, какой-нибудь непослушный мальчишка из гарема, если на него даже смотреть противно... Хотя песенка древняя, кто его знает.

Главное, я тоже лежу, только никакого солнышка у меня нет, и сил тоже. А потому я на Найса не гляжу. Пусть он глядит, и если ему так не нравятся бантики и гольфики, снимает их с меня сам!

- Время уже полвторого ночи, - сообщил Найс, стягивая с меня первым делом юбку и уставившись на трусики с котиками. Судя по покашливанию, увиденное ему понравилось.