Лайриэйль Лайвджой

Да, версия была такой: гуляла, засмотрелась на птичек и упала. С чего я вдруг решила не выдавать Рой, сама не знаю. Наверное, интуиция. Или еще что-то. Но то же самое смутное чувство подсказало - оставишь все, как есть, и в скором будущем жди беды. Быть жертвой мне не понравилось. Вот совсем!

Тогда я приняла два важных для себя решения. Мне не нравится быть такой слабой физически, и с этим надо что-то делать. И второе - пока не научусь быть сильной, придется быть умной. Очень умной. Была бы чуть внимательнее и осторожнее, никогда не попала бы в погреб.

Этот случай потянул за собой целую вереницу последствий. Хотя я и не выдала обидчицу взрослым, но уже через пару недель поняла, что оставаться неотомщенной мне, во-первых, не хочется и обидно, во-вторых, опасно. Потому что Рой, а следом и остальная стая, почувствовали запах жертвы.

Я мозги вывернула наизнанку, но в течение месяца расквиталась со всеми, кто пробовал самоутвердиться за мой счет. Кого-то выпороли без затей, кто-то лишился любимого развлечения или игрушки... если взрослые и обратили внимание на участившиеся шалости, а точнее, наказания за них, то не придали этому значения. А вот младшее поколение просекло фишку на раз. Потому что рядом с наказываемым неизменно возникала, словно из воздуха, тщедушная малявка. Ну, то есть я. Не злорадствовала, не дразнилась, вообще молчала. Только смотрела из-под густой каштановой челки, серьезно так. А потом молча разворачивалась и уходила. Уяснить связь между этим взглядом, наказанием и предшествовавшим им "развлечениям" было вполне по силам даже самым недогадливым. Для некоторых, правда, урок пришлось повторить.

И наступил мир. Не вооруженный нейтралитет, а просто, как и раньше, все делали вид, что меня не существует. Меня вполне устраивала собственная "прозрачность". Даже Рой успешно притворялась, что "задохлик" с упрямыми глазами - всего лишь деталь пейзажа.

А потом все привыкли. Притворяться больше не было нужды.

Жизнь катилась дальше, и без того наполненная событиями.

Вскоре и вовсе наступило время учебы. Правда, я никуда не поехала. Потому как слабенькая, болезненная и вообще. Это тетя Вий так всем рассказывала. Может, и сама так считала, по старой памяти. Хотя на самом деле все давно уже было не так плохо. Я, к собственному счастью, оказалась ужасно упрямой девчонкой. И данное себе слово - стать физически сильной, сдержала. Как умела.

Сначала я просто гуляла так долго, как могла. Йой... это было "весело"! У меня болело даже то, чего у меня вроде как и не было. Ничего, упрямство - наше все.

Потом потихоньку начала бегать по лесу рядом с фермой, там, где неопасно, но и меня никто не заметит. Потом пришел черед деревьев. Как не убилась - сама до сих пор не понимаю. Потихоньку, очень медленно, я менялась.

И примерно в это же время у меня появился друг.

Все мальчишки на ферме были влюблены в Рой. Она была самой красивой. Самой сильной и смелой. И смотрела на всех сверху вниз, взглядом собственницы.

Чейре тоже не остался равнодушным. Но любоваться на "богиню" предпочитал издалека. Рой его не жаловала. И хотя парень оказался очень способным, с удовольствием и большим успехом колдовал над любой техникой, но завидной партией он не считался. Худой, нескладный, носатый.

Мне было совершенно все равно, как он выглядит. Да и ему, наверное, тоже. Нас объединила любовь к книгам и одиночеству. Мы не мешали друг другу. Тетя Вий вдруг заприметила одинокие прогулки своей девочки и категорически запретила, а вот вдвоем можно было сходить даже на озеро...

Что уж думала там себе тетя, неизвестно, может, и присматривала чего на будущее... я не интересовалась. Молча гуляла, тихо радуясь про себя, что парень не достает разговорами и не строит глазки, как другие фермерские мальчишки. Ну, то есть мне они никаких глазок не строили, но со стороны-то видно. И девчонок, с покровительственным видом присматривающихся к потенциальным мужьям, и мальчишек, что старательно опускали глазки и расправляли плечи.

Зато Чейре научил меня плавать! Полюбила я это занятие просто до умопомрачения. Вытащить меня из воды можно было только силой, а поскольку Чей на такие смелые эксперименты способен не был, сидела я в озере, в буквальном смысле, до посинения. И, вот чудеса, так ни разу и не простудилась. Наоборот, вообще перестала болеть.

И там же, на берегу, Чейре начал учить меня танцевать. Он как раз приехал на каникулы, повзрослевший, окрепший. Девочки словно впервые заметили его, взгляды стали заинтересованными. А Чей почему-то ужасно стеснялся и предпочитал таскаться со мной по лесу. Ну и к озеру.

Танцевать мне понравилось почти так же, как плавать.

Привычка все замечать и анализировать не оставила меня с возрастом. Я заметила, что Чей больше не таращится вслед Ройре, когда думает, что никто не видит. Он вообще перестал поглядывать на девчонок. Смотрел только на меня.