Лакей Богов 3

Когда Ёсихико спросил у бога, что он хочет приготовить, тот сразу предложил апельсиновые профитроли. Перед этим он с огромным удовольствием съел пирожное, но что-то в апельсиновом креме запало ему в душу. Быть может, он напоминал ему о той татибане, но в любом случае было в его привязанности что-то непонятное.

— Значит, его что-то тяготит?..

Ёсихико вспомнил слова Хоноки и выражение, промелькнувшее на лице Тадзимамори-но-микото в том кафе. Он словно что-то не договорил, словно запретил себе что-то говорить.

Он настаивал на креме, потому что полюбил его? Потому что он напоминал ему о прошлом? Или же…

— Что-то заставляет его использовать именно татибану?.. — пробормотал Ёсихико.

Как он относится к татибане?

Какое-то время Ёсихико молча думал. Вдруг его посетила мысль, и он тихонько вышел из комнаты. Запрятав крем в холодильник, он снова покинул дом. Ёсихико понял, что знал Тадзимамори-но-микото только как бога сладостей. Когда он жил? Чем жил? Как жил?

Возможно, ответ кроется именно в этом.

Часть 3

— Никто не просит тебя уходить.

Был приятный весенний день.

Проживший уже больше сотни лет император вышел из дворца Тамаки вместе с ним, не взяв с собой свиты. Они гуляли по краю поля, красиво колосящегося по осени. Старик дулся словно ребёнок.

— Да, в тебе течёт кровь деда-путешественника. Да, ты наверняка сможешь вести переговоры в других странах. Да, среди твоих слуг есть опытные мореходы. Но это не значит, что ты должен напрашиваться добровольцем…

Император обернулся и посмотрел на него. Он позволял себе так дуться только перед самыми близкими людьми. Обычно он старался выглядеть величественно, несмотря на годы, седину и бороду, но сейчас печально хмурился.

— Я должен отправиться в путь ради вас, мой владыка. Об этом говорят и министры. Все они поддержали мои слова, — с усмешкой ответил Тадзимамори-но-микото дующемуся императору.

Именно император разрешил его деду, переселенцу с континента, пустить корни в Стране восходящего солнца. И именно император воспитывал юного правителя края Тадзима, когда отец Тадзимамори-но-микото безвременно скончался.

Однако в начале этой весны император заболел.

— Если ты переживаешь за меня, то прекрати. Ещё с первых дней человечества так повелось, что людская жизнь имеет конец. Заблуждаются те, кто верит в плод вечной жизни. Эти предрассудки не стоят того, чтобы ты рисковал жизнью.

Император пока ещё мог вставать с постели, но усыхал на глазах. Несколько дней назад Тадзимамори-но-микото вызвался раздобыть для него благоухающий плод токидзику-но-каку-но-кономи, по легендам, дарующий бессмертие. Для этого ему придётся пересечь бурное море и отправиться на поиски в страну Токоё.

— Я не могу с вами согласиться. И я, и отец мой, и дед — мы все ваши должники. Мой дед покинул родные земли, но вы дали ему край, который он смог назвать своим новым домом. Вы воспитали его внука как родного сына. Плод токидзику-но-каку-но-кономи — сущая мелочь по сравнению с тем, что вы сделали ради меня.

Император остановился, скривился и на всякий случай спросил:

— Ты уйдешь во что бы то ни стало?

— Да.

— Даже мой приказ как императора не остановит тебя?

— Да.

— Даже моя просьба как старика?

— Да.

Тадзимамори-но-микото улыбнулся и кивнул. Он считал императора почти что своим дедом, а самого себя — его должником. Поэтому считал, что ради спасения этого человека должен сделать всё.

— Я уверен, вы обязательно поправитесь, когда отведаете токидзику-но-каку-но-кономи. Этот загадочный фрукт непременно продлит вашу жизнь.

Какое-то время император мычал, глядя на упрямого Тадзимамори-но-микото. Наконец, он смирился и выдохнул.

— Раз ты так настаиваешь, то ладно. Ты слишком упрям, чтобы мои слова разубедили тебя, — мрачно проговорил он. — Ты так напоминаешь его…

Подул весенний ветерок. Император окинул поле взглядом.

— Путешествие будет длинным, — наконец, проговорил он.

Корабль будет плыть до Токоё несколько дней. Если в один из них он столкнётся с бурей, волны отберут жизнь у всего экипажа. И даже если море помилует их, неизвестно, найдут ли они токидзику-но-каку-но-кономи. К тому же кто знает, какие ещё опасности их ждут.

— Да, я готовился к этому с самого начала…

Никто не мог сказать, вернутся ли они сюда.

— Эх, Тадзимамори…

Император положил ладони на щёки Тадзимамори-но-микото и посмотрел в глаза человека, которого знал ещё младенцем.

— Главное — вернись живым.

Этот голос он запомнил на всю жизнь.

— Мой владыка…

Тадзимамори-но-микото проснулся от собственного бормотания.

Он очнулся за столом — кажется, заснул прямо на нём после вчерашних попыток испечь профитроли. На спине почему-то лежало покрывало. Меж занавесок пробивался яркий свет. Тадзимамори-но-микото обернулся и увидел Когане, распростёршегося на кровати. Ёсихико уже не было, зато у изголовья валялась футболка, которую парень использовал вместо пижамы.

— Сон?.. — прошептал Тадзимамори-но-микото и вложил скопившиеся чувства в долгий вздох.