Лакей и я

— Нет, просто он у тебя такой большой, что, наверное, не поместится во мне.

— Я люблю тебя, — с улыбкой сказал Лукас и скользнул внутрь.

Фрэнсис пронзила острая боль, и она вскрикнула. Мать говорила ей, что будет больно, так что неожиданностью это не стало. Когда он стал двигаться, она ощущала только восхитительное чувство наполненности, а оказавшись целиком во власти потрясающих ощущений, забыла, что надо дышать. Вершины они достигли вместе, и на несколько минут в спальне воцарилась тишина. Дождь барабанил в окна. Гроза снаружи разгулялась вовсю, а они ее даже не заметили. Наконец, Лукас вышел из нее, перекатился на бок и, прижав ее к себе, прошептал, целуя в макушку:

— Это было самое удивительное событие в моей жизни.

— Ты это сказал только потому, что…

Лукас навис над ней и совершенно серьезно сказал:

— Фрэнсис, послушай, я обещал тебе не лгать, и сдержу обещание.

Она улыбнулась и прижалась к любимому.

— Очень хорошо. Я тебе верю. Знаешь, мне понравилось… играть: жаль, что раньше ты не сказал мне, что это так забавно.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Мы можем повторить это когда захочешь.

— Давай в следующий раз горничной буду я.

— Как угодно миледи. — Он завладел ее губами в долгом страстном поцелуе, а потом сказал: — Я хочу напомнить, что действительно готов увеличить сумму, которую сэр Реджинальд обещал твоим родителям.

— Не сомневаюсь, что они будут довольны, — сказала Фрэнсис. — Только, боюсь, отец опять все проиграет.

— У него не будет наличных, — сказал Лукас. — Я через своих поверенных установлю для него содержание, и он не сможет тратить больше, по крайней мере до тех пор, пока твоя сестра не выйдет замуж.

Фрэнсис подняла голову.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть сестра?

Лукас поморщился.

— После того как понял, что влюбился, я провел некое расследование, касающееся твоей семьи.

— Ты шпионил? — выгнула бровь Фрэнсис.

Лукас пожал плечами.

— Можно сказать и так.

— Вот, значит, как ты узнал мое полное имя.

Лукас виновато кивнул, а Фрэнсис рассмеялась.

— Что ты еще узнал?

— Сколько должен твой отец. Не беспокойся, я выплачу его долги и дам твоей сестре хорошее приданое, когда подойдет время ее дебюта.

У Фрэнсис перехватило дыхание.

— Это правда?

Лукас кивнул.

— Разумеется. А почему нет?

Ее глаза наполнились слезами, и она прижала его руку к щеке.

— Для меня еще никто никогда такого не делал.

Лукас ласково улыбнулся.

— Фрэнсис, я люблю тебя, безумно люблю, и сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Знаю, я уже говорил это, но, поверь, я больше никогда тебе не солгу. И спасибо за то, что открыла мне глаза на различие между классами. Стыдно сказать, но я действительно никогда об этом не задумывался.

Фрэнсис задумалась.

— В сущности, нет ничего удивительного в том, что гости тебя не узнали, потому что не видят в прислуге людей.

Лукас кивнул.

— Все началось как глупое пьяное пари, но я узнал из полученного опыта больше, чем мог предположить, и получил больше, чем заслужил.

— Я тоже должна поблагодарить тебя, Лукас, тебя и лорда Беллингема, — сказала Фрэнсис.

— За что?

— Пока мы выясняли отношения, я поняла кое-что очень важное о самой себе.

— Что же это?

Фрэнсис поморщилась и спрятала голову под простыней.

Лукас рассмеялся и повторил вопрос, высвободив из-под покровов ее виноватое лицо.

— Понимаешь, я привыкла считать, что всегда права. Вот и относительно тебя тоже, потому и не дала тебе шанса объясниться. В своем глупом упрямстве я вполне могла упустить тебя и выйти замуж за сэра Реджинальда, исключительно из духа противоречия. Это же безумие.

— А я думал, что потерял тебя навсегда, — тихо признался Лукас и мягко пожал ей руку.

— Вот именно. Лорд Беллингем заставил меня понять, что далеко не все является таким, как кажется. Теперь я знаю, что в мире не все черное и белое: есть и другие цвета и оттенки.

— Хм. — Лукас прищурился, уставившись в потолок. — Кажется, я уже слышал от Белла о цветах и оттенках. Звучит убедительно.

— Я была убеждена, что все знаю, — продолжила Фрэнсис. — Но оказалось, что я во многом не права. А главное, я рада, что узнала о своих ошибках.

Лукас нахмурил брови.

— Во многом ошибалась?

— Да. Я поняла, что для твоего поведения могли существовать самые достойные причины. Но помимо этого я узнала, что не права относительно любви и брака. Я готовилась выйти замуж за сэра Реджинальда, чтобы спасти отца от долговой тюрьмы, но твоей женой я стану по совершенно иной причине, и причина эта — любовь.

Лукас потянул ее на себя.

— Я несказанно рад, что убедил тебя передумать.

Фрэнсис нежно поцеловала его в губы, устроилась поудобнее и, опершись подбородком в мускулистую грудь, заявила:

— Теперь ты должен сказать мне то, о чем умолчал лорд Беллингем: кто третий джентльмен, который на этом приеме переодет слугой?

Лукас захохотал и хлопнул ее пониже спины.

— Ты не поверишь, но это герцог Уортингтон.

Ее глаза стали круглыми как блюдца.

— Ты серьезно?

Лукас кивнул.

— Да, только он не лакей, а грум, и трудится на конюшне. Кстати, леди Джулиана Монтгомери его сразу узнала.

Фрэнсис только ахнула.