Лаки Лючано: последний Великий Дон

— Чтобы завладеть его бизнесом.

— Не только. Они боялись, что вы в конце концов расколете его. Помню, Хиннес говорил мне, что против Шульца готовится новое обвинение в двух убийствах первой степени.

Дьюи помрачнел. Он действительно подготовил обвинительное заключение по фактам убийства Бо Уайнберга и Пола Бергера. Непонятно только, как об этом узнали гангстеры. Из допросов Дэвиса и Джорджа Уайнберга Дьюи вынес твердое убеждение, что чисто законными приемами Лаки Лючано взять нельзя. Методом исключения он отбросил рэкет, заказные убийства и наркобизнес. Решение пришло к нему извне. Агенты ФБР, наблюдавшие за Лючано, сообщили, что он часто посещает дорогих проституток. Вот в этом направлении и надо работать, сообразил Дьюи. Индустрия разврата!

Окружной прокурор бросил все свои силы в решающий бой. Чем глубже «неподкупные» проникали в деятельность индустрии разврата, тем крепче становилась уверенность их шефа, что он — на правильном пути. Все публичные дома в черте города принадлежат Организации — к такому выводу пришли следователи. Телефоны в борделях были поставлены на прослушивание. Так из темной клоаки секс-индустрии выплыли на свет имена Дэйва Бэтилло и Джеймса Фредерико. Теперь пришел черед подбора свидетелей.

1 февраля 1936 года полиция предприняла массовый рейд по восьмидесяти публичным домам в Манхэттене и Бруклине. Никогда еще Нью-Йорк не видел ничего подобного. В операции одновременно принимали участие около пятисот полицейских. Приказ Дьюи был предельно лаконичен: «Брать только проституток и сутенеров, клиентов не трогать». Департамент полиции выделил «неподкупным» во временное пользование здание полицейского участка номер 15.

Около одиннадцати часов вечера появился первый фургон с арестованными. В окно Дьюи наблюдал, как из кабины вышли двое полицейских. Один постучал дубинкой по стенке фургона и крикнул:

— По моей команде начинаем выходить! Спокойно, аккуратно и без выкрутасов.

Его напарник оттянул задвижку и распахнул дверцы.

— Пошли! — скомандовал полицейский.

Из железного чрева фургона высунулась рыжеволосая девица, одетая в короткое, облегающее фигуру прозрачное платье. Повернувшись к полицейскому спиной, она вздернула юбку и шлепнула ладонью по своей мощной голой заднице:

— А вот это видел?!

Полисмен побагровел от ярости.

— Выходи, иначе я как следует воткну дубину в твою вонючую ж…

— Сам ты вонючая ж…! — фальцетом выкрикнула проститутка. Ее поддержал добрый десяток голосов из глубины фургона:

— Ирландский ублюдок!

— Онанист паршивый!

— Убирайся в свою чертову Ирландию!

Разъяренный коп схватил девку за волосы, но та дернула головой, и в руке полицейского остался пышный огненно-рыжий парик.

— Черт! Твою мать! — с отвращением выругался полисмен. В фургоне грохнул взрыв издевательского хохота. Девица, приглаживая свои короткие темные волосы, победоносно скалила зубы. Наблюдая эту сцену, прокурор Дьюи тоже не удержался от улыбки. Второй полицейский молча схватил проститутку за талию и потащил в участок. Она дрыгала ногами и визжала на всю улицу. Чтобы отвести душу, первый коп изо всей силы шарахнул дубинкой по фургону:

— Вылезайте, твари!

Проститутки подчинились. Только один сводник не захотел добровольно покинуть фургон. Его пришлось волоком вытаскивать наружу.

— Вы не имеете права… я буду жаловаться… У меня есть друзья наверху! — истошно орал он.

Вскоре фургоны стали прибывать один за другим. Еще по крайней мере три часа возле участка стоял разноголосый шум и злобная ругань. Помимо проституток и сутенеров, полицейские доставили для допроса пятерых содержательниц — «бордель-мам». Всего же в ходе этой грандиозной операции было арестовано около ста человек.

Арестованных сразу разводили по разным кабинетам, чтобы не дать им возможности договориться о совместных показаниях. Дьюи ходил из кабинета в кабинет, контролируя ход допросов.