Лакки Старр и большое солнце Меркурия

— Я могу ошибаться. Но я согласен с доктором Куком. Маловероятно, чтобы Сириус приложил столько усилий, связанных с установкой секретной базы на Меркурии, ради такой мелочи. Если бы это и входило в планы сирианцев, то они скорее попытались бы подкупить какого-нибудь землянина, чтобы это сделал он. В конце концов, кто прорезал скафандр? Уж в этом-то виноваты не сирианцы. Даже доктор Певераль не считает, что под Куполом есть сирианцы.

— Значит, ты ищешь предателя, Лаки?

— Я ищу диверсанта. Он может быть предателем на службе у Сириуса, а может, у него свои причины. Я надеюсь, что моя дымовая завеса в виде спуска в шахту обманет преступника и он не уйдет, равно как и не станет готовить мне малоприятную встречу.

— Какого результата ты ждешь?

— Узнаю, когда найду.

— О'кей, — сказал Бигмэн. — Я согласен. Нам по пути. Пошли.

— Ни в коем случае! — почти испугался Лаки. — Великая Галактика, мой мальчик! Я сказал, что я пойду. Скафандр только один. Ты останешься здесь.

Впервые до сознания Бигмэна дошло значение местоимений, которые употреблял Лаки. Лаки говорил: «я», «я». Ни разу он не сказал: «мы». Они всегда были вместе, и Бигмэн был убежден, что «я» означает «мы».

— Лаки! — вскричал он, разрываемый обидой и отчаянием. — Почему я должен остаться?

— Потому, что я хочу быть уверен в том, что люди под Куполом думают, что мы здесь. Возьми карту и иди по маршруту, который мы обсуждали, или близко к нему. Каждый час держи связь с Куком. Рассказывай ему, где ты, что видишь, говори все, как есть; ничего не надо придумывать — только говори, что я с тобой.

Бигмэн задумался.

— А если они захотят поговорить с тобой?

— Наври, что я занят. Кричи, что ты только что видел сирианца. Скажи, что ты должен разъединиться. Придумай что-нибудь, но уверь их, что я здесь. Понятно?

— Все ясно. Марсианские пески, ты выйдешь на солнечную сторону, и все самое интересное произойдет с тобой одним, а я буду шататься в темноте и играть в игры с радиопередатчиком.

— Не унывай, Бигмэн, может быть, в шахтах что-нибудь есть. Я не всегда прав.

— Держу пари, что на этот раз ты прав. Здесь внизу ничего нет.

Лаки не мог отказать себе в удовольствии пошутить.

— Здесь можно замерзнуть насмерть, помнишь, Кук говорил? Ты можешь исследовать это.

Бигмэн юмора не понял:

— Ой, заткнись.

Последовала короткая пауза. Затем Лаки положил руку на плечо своего друга.

— Извини меня, Бигмэн, это было не смешно. Правда, не унывай! Мы очень скоро снова будем вместе. Ты же знаешь.

Бигмэн сбросил руку Лаки.

— Ладно. Хватит тянуть резину. Раз ты говоришь, что так надо, значит, я все сделаю. Только ты ведь там можешь схватить солнечный удар, осел ты эдакий, там же не будет меня, чтобы за тобой присмотреть.

Лаки рассмеялся.

— Постараюсь быть осторожным.

Он повернул вниз, к тоннелю «семь-а», но не прошел и двух шагов, как его окликнул Бигмэн.

— Лаки!

Лаки остановился.

— Что?

Бигмэн откашлялся.

— Слушай. Не делай глупостей, ладно? Я хочу сказать, меня ведь рядом не будет, чтобы вытащить тебя из беды.

— Ты говоришь прямо как дядя Гектор. Не хочешь ли ты сам последовать своему совету, а?

Они не умели по-другому выразить свою привязанность друг к другу. Лаки помахал рукой и еще мгновение был виден в луче лампы Бигмэна. Затем он повернулся и ушел.

Бигмэн смотрел ему вслед. Он наблюдал, как фигура постепенно сливалась с окружающей темнотой, затем свернула за угол и исчезла из поля зрения.

Он почувствовал тишину, и ощущение одиночества усилилось вдвойне. Не будь он Джоном Бигмэном Джонсом, он бы ослабел от такой потери, он был бы сломлен, оказавшись в одиночестве.

Но он был Джон Бигмэн Джонс, и, сжав зубы, он уверенно пошел вниз по основному стволу.

* * *

Через пятнадцать минут Бигмэн в первый раз вышел на связь с Домом под Куполом. Он был несчастен.

Как мог он поверить в то, что Лаки действительно надеется на какие-то приключения в шахтах, что сирианцы откликнутся на радиопозывные Лаки или что удастся подслушать их?

Связь была надежная, но передача барахлила; необходимо было набраться терпения и поискать в эфире.

Он раздумывал, почему Кук все это разрешил, и вдруг он вспомнил, что Кук ведь тоже не верил в сирианцев. В них поверил только Бигмэн. Умник!

От досады на себя он готов был прогрызть корпус корабля.

Наконец он настроился на Кука и подал условный сигнал.

Кук тут же ответил:

— Как слышите?

— Марсианские пески! Все в порядке. Лаки ушел вперед футов на двадцать, но пока ничего не видели. Сообщить больше нечего, так что даю отбой, хорошо?

— Мне нужно поговорить с Лаки Старром.

— А что? — Бигмэн старался говорить как можно непринужденней. — Поговорите в другой раз.

Кук колебался, затем согласился:

— Хорошо.

Бигмэн мрачно кивнул сам себе. Другого раза не будет. Он даст отбой, и все кончится.

…Интересно, сколько ему придется бродить в темноте, пока Лаки выйдет с ним на связь? Час? Два? Шесть? А если пройдет шесть часов, а связи не будет? Сколько ему надо здесь пробыть? И сколько он сможет пробыть?