Лакки Старр и большое солнце Меркурия

Бигмэн зажег лампу на своем шлеме и в свете увидел, что враг замер на месте, даже не пытаясь обернуться. Это доказывало, что он слышал Бигмэна. Бигмэн скомандовал:

— А теперь повернись! Медленно!

Фигура повернулась. Правая рука Бигмэна загораживала луч света, так как металлическая скорлупка лампы была прикреплена к крупнокалиберному бластеру. В сиянии света очертания бластера очень успокаивали его.

Бигмэн сказал:

— Этот бластер заряжен. Мне и раньше случалось из него убивать, а я стреляю без промаха.

У врага, очевидно, был радиоприемник. Он явно все слышал, так как взглянул на бластер и сделал движение, словно хотел рукой защититься.

Бигмэн изучал костюм врага, насколько это было возможно. Скафандр выглядел очень буднично (неужели у сирианцев были те же модели?). Он коротко спросил:

— Вы настроены на волну?

Услышав голос в наушниках, Бигмэн подпрыгнул от неожиданности. Голос был знакомый, даже искажения радиопередачи не смогли изменить его:

— Это малыш, да?

Никогда в жизни Бигмэну не требовалось столько самообладания, чтобы не пустить в ход бластер. Оружие подпрыгнуло у него в руках, а фигура перед ним метнулась в сторону.

— Уртейл! — заорал Бигмэн.

Удивление сменилось разочарованием. Никакого сирианца! Только Уртейл!

Затем его пронзила мысль: что здесь делает Уртейл?

Уртейл сказал:

— Ну да, это Уртейл. Так что убери игрушку.

— Уберу, когда захочу, — ответил Бигмэн. — Что ты здесь делаешь?

— Шахты Меркурия — не твоя частная собственность, так мне кажется.

— Раз у меня бластер, они мои, толстомордый негодяй, — Бигмэн отчаянно соображал, но, увы, ничего не мог придумать. Ну что тут делать с этим ядовитым скунсом? Отвести его обратно под Купол — значит, выдать, что Лаки уже не в шахтах. Бигмэн может сказать им, что Лаки отстал, но это вызовет подозрения, а то и опасения, когда им не удастся связаться с ним. И потом, в чем он мог обвинить Уртейла? В конце концов, шахты открыты для всех.

С другой стороны, не мог же он так и стоять, с дулом, направленным на человека.

Был бы тут Лаки, он бы что-нибудь придумал.

И тут словно телепатическая искра вспыхнула в вакууме между двумя мужчинами. Уртейл внезапно спросил:

— Кстати, а где Старр?

— Не твое дело, — ответил Бигмэн. Затем он спросил с внезапным убеждением: — Ты ведь преследовал нас? — и слегка тряхнул бластером, словно побуждая Уртейла говорить.

В свете лампы Бигмэна лицо, почти невидимое за окошком шлема, слегка наклонилось, словно следя за бластером. Уртейл сказал:

— А если да?

Снова наступила пауза.

— Ты шел по боковому переходу. Ты хотел выйти у нас за спиной.

— Я сказал — а что если да? — голос Уртейла звучал почти лениво, словно его владелец совершенно расслабился, и для него было наслаждением видеть направленное на него дуло бластера. Уртейл продолжал: — Где же твой друг? Где-нибудь поблизости?

— Я знаю, где он. Можешь не беспокоиться.

— А я хочу беспокоиться. Позови его. Твой приемник настроен на местную передачу, иначе я не слышал бы тебя так хорошо… Ты не возражаешь, если я открою свой кран с водой? Пить хочется, — его рука медленно двинулась.

— Осторожно, — сказал Бигмэн.

— Всего глоточек.

Бигмэн напряженно следил за ним. Он не думал, что с помощью пульта управления на груди можно пустить в ход какое-нибудь оружие, но можно внезапно усилить свет, так что он станет ослепляющим, или… или… ну, что угодно.

Но пальцы Уртейла закончили свое дело, а Бигмэн все еще стоял в нерешительности, и слышен был только звук глотка.

— Напугать тебя? — спокойно спросил Уртейл.

Бигмэн не нашел, что ответить.

Голос Уртейла стал резким.

— Ну-ка, позови его. Позови Старра!

Повинуясь приказному тону, рука Бигмэна шевельнулась и застыла.

Уртейл рассмеялся.

— Ты почти сменил настройку, да? Тебе нужна передача на расстояние. Здесь его нет, ведь правда?

— Ничего подобного, — вскричал Бигмэн. Он горел от возмущения. Огромный желчный Уртейл был умен. Вот он стоит, мишень для бластера, и все же это сражение выигрывает он, потому что чувствует себя хозяином ситуации, в то время как положение Бигмэна, который не мог ни выстрелить, ни опустить бластер, ни уйти, ни остаться, было просто несостоятельно.

В голову пришла дикая мысль: а почему бы не выстрелить?

Но он знал, что не сделает этого. Он ничем не сможет объяснить эту смерть. И даже если бы ему это удалось, насильственная смерть представителя сенатора Свенсона принесла бы огромный вред Совету Науки. И Лаки тоже!

Был бы Лаки здесь…

В какой-то степени оттого, что он этого очень хотел, сердце его подпрыгнуло, когда Уртейл слегка приподнял свою лампу и осветил коридор, пробормотав при этом:

— Нет, все-таки я ошибся, а ты прав. Вот он идет.

Бигмэн рванулся:

— Лаки…

Будь он спокоен, как всегда, он бы дождался, пока Лаки подойдет и опустит руку ему на плечо, Но Бигмэн отнюдь не был спокоен. Положение его было невозможно, его переполняло желание найти какой-нибудь выход.

Он успел только один раз выкрикнуть «Лаки» и налетел на тело, которое было вдвое массивнее, чем его собственное.