Лакомство Зверя (СИ)

— А я вижу непоколебимую человеческую волю. Мужество. Отвагу. Веру в себя. Ведь им не остается ничего кроме, как верить в себя, в богов, в духов-хранителей морей, во что угодно — что дарит им надежду на спасение.

После его слов я совсем по-другому взглянула на развернувшийся передо мной сюжет.

— Может ты и прав, — согласилась я.

— В том, что тебе не хватает веры в себя?

Я улыбнулась.

— И в этом тоже.

— Я Эрик, — юноша протянул руку.

— Приятно познакомиться, меня зовут Мирослава.

Мы скрепили наше знакомство рукопожатием. А потом вместе решили пройти в другие залы.

Эрик, в отличие от меня, оказался заядлым фанатом Волка. Парнишка разбирался в тонкой живописи. Его было интересно слушать. Он сравнивал некоторые картины Торна с классиками современного искусства, рассказывал про разные стили рисования, делал акцент на том, что для него в картинах важна экспрессия — умение художника с помощью цвета и композиции показывать эмоции.

В некоторых залах присутствовали музыканты и звучали разные инструменты: лиричная скрипка, меланхоличная гитара, трепетная флейта; а некоторые помещения оказались пустыми, давая понять, что любоваться картинами нужно в тишине. В одном из залов, наполненным гостями, мы встретили маму Эрика.

Белокурая женщина любезно улыбнулась и представилась госпожой Матссон. Ее фамилия, как и ее внешность показались мне очень знакомыми, но я не могла вспомнить, где видела ее ранее. Миссис Матссон располагала не менее обширными знаниями о живописи и вела увлекательные беседы с сыном. Мы втроем обошли еще пару залов, а потом произошло то, что заставило меня отвлечься от разговора с собеседниками и развернуться на сто восемьдесят градусов.

Моя способность ощущать вибрации под напором сильной эмоции сорвала замки с цепей, и я почувствовала его зверя. Он негодующе прорычал, и я последовала взглядом к источнику. Нашла в толпе Идана и Маргариту. Оба выглядели сурово, кажется, они выясняли что-то. По крайней мере, вибрации их эмоций не были приятными и мягкими, наоборот — резкими, жесткими, бурными.

Сестра взмахнула рукой, повернулась и стремительным шагом направилась к выходу из зала. Идан последовал за ней, но Марго остановила его.

— Мне нужно подышать свежим воздухом! — не сдержав ярости, крикнула она.

Гости, находившиеся вблизи, замолчали, и только скрипач продолжил играть.

Тогда я передала свой бокал с недопитым шампанским Эрику, бросила быстрое извинение и поторопилась за сестрой.

***

На улице было морозно, и по телу мгновенно пробежали зябкие мурашки.

Папарацци след простыл, а охрана осталась лишь у входа в здание. По улице сновали одинокие прохожие.

— Марго! — позвала я.

Сестра свернула за угол небольшой пристройки возле многоэтажного дома впереди. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что движения нет, я перебежала дорогу. В босоножках на высоких каблуках бегать было неудобно и непривычно — их хотелось снять. Оказавшись в темном переулке, я снова позвала Марго.

— Не ори, я тут! — возмутилась сестра.

Она сидела на лавочке в глубине переулка, поэтому я и не заметила ее сразу — туда едва проникал свет уличных фонарей. По тротуару медленно передвигался глазастый и тонкими руками-клешнями подбирал мусор, после чего открывал металлический рот и прятал хлам туда. Робот-уборщик был довольно шумный для столь маленького механизма, наводя на мысль, что, видимо, городских роботов не всех еще обновили на новые более тихие модели.

— Много шуму я создала? — спросила Марго, когда я опустилась на прохладную скамью рядом с ней.

— Не очень. В любом случае твой бойфренд позаботиться о том, чтобы ваша маленькая ссора не попала в сеть.

Марго откинулась на спинку лавочки, положила на нее затылок и уставилась вверх — на черное небо, усыпанное звездами. Ее красно-рыжие локоны рассыпались по оголенным плечам. Сестра тяжело вздохнула и призналась:

— Это я виновата.

— Ничего страшного, он простит, — попыталась приободрить ее я.

— Я не хочу, чтобы он прощал.

Я удивленно взглянула на Марго. Она продолжила:

— Давно уже думаю, как бы расстаться с ним. Понимаешь, у меня совсем нет времени на его ухаживания, да и не только на его ухаживания. Недавно я ввязалась в серьезный проект и хочу концентрироваться только на нем.

Ее слова показались мне странными. Еще неделю назад она говорила, что любит Идана, что он самый лучший мужчина из тех, кого она когда-либо встречала. Что он — идеал. Как в жизни, так и в постели.

И сейчас меня волновал только один вопрос: «Что такого могло произойти, из-за чего Марго поменяла свое мнение? И о каком проекте она говорит?»

Однако я не стала расспрашивать ее ни о чем, мы молча сидели и смотрели на звезды. Где-то неподалеку шумел глазастый. Было слышно, как открывается механический рот, и как прессуется мусор внутри робота. Периодически уборщик издавал тихое пищание, значащее, что рядом с ним проходили люди, и чтобы они случайно не задели робота или что еще хуже — не споткнулись об него, чистильщик своим звуком давал понять, что он где-то поблизости.

— А вот и мое любимое созвездие «Орион», — сказала Марго и указала пальцем в небо.