Лакомство Зверя (СИ)

Я уловил тонкий аромат леса задолго до того, когда девчонка вошла через двери здания галереи. И весь вечер, в каком бы зале мы не находились, я ощущал ее запах. Зверь словно с цепи сорвался, а я начинал постепенно терять самообладание.

А самое забавное, что если раньше я не понимал, что со мной происходит, то сейчас осознал истину сказанных мне ведьмой слов.

— В легендах о двуликих нет ничего, чтобы могло указывать на твое состояние. И в наших письменах тоже ничего такого нет, — произнесла старушка Лаварда, ловко связала пучок ароматных трав и забросила тот в хлопковый мешочек. Ведьма улыбнулась. — Голубчик, да ты просто влюбился.

— Не может быть, — не сдавался я. — Я был влюблен раньше, да и сейчас влюблен. В свою девушку.

Госпожа Лаварда резко схватила мою ладонь, наклонилась к ней и, сощурившись, от чего морщины в уголках ее глаз сложились гармошкой, принялась всматриваться в линии.

— Хм-м-м… — вздохнула старшая ведьма. Стала растирать мою ладонь пальцами и шептать что-то непонятное. Кожа стала горячей, но прежде чем вспыхнуть огнем, старушка завершила заклинание и отпустила мою руку. Выдвинула вердикт: — Нет, голубчик, ты не был влюблен ранее. Видишь ли, ты состоишь из двух существ: человека и зверя. — Красные глаза ведьмы словно заглядывали в самую мою суть. — А значит, что и твой зверь может влюбиться, а можешь — и ты. Но любовью это не назвать, по крайней мере, в твоем случае.

Я задумчиво почесал затылок. Эта старушка умеет запутать.

— Любовь двуликих — это когда обе половины выбирают одно и то же существо. В твоем случае, это молодая девушка с разноцветными глазами. Да, да, я вижу ее в твоих двух сердцах.

Я молча стоял посреди небольшой деревянной кухоньки и пытался осознать смысл услышанного.

Старшая ведьма поднялась со скамьи, взяла мешок, наполненный травами и всучила его мне:

— Вот, держи. Поможет успокоить зверя и тебя. Твоя избранница не так проста, как кажется. Ты знаешь, что она не совсем человек?

В избу постучали, и старушка засуетилась.

— Так, все, голубчик, твое время истекло. Пей травки, когда совсем будет трудно, и наберись терпения. Ступай, ступай! — Она похлопала меня по пояснице — место, до которого позволял ей дотянуться ее рост, и улыбнулась.

«Кажется, мы оба влюблены», — обратился я к своему зверю, и тот согласно прорычал.

— Как пожелаешь, — ответил я Мирославе.

На ее лице появилась победная улыбка, а злость и негодование, наполняющие сердце девчонки еще секунду назад, растворились подобно призрачному туману на рассвете. И на моей душе стало легко.

— Только не здесь, сама понимаешь, почему.

* * *

В личном флайте Идана играла классическая музыка. Мы постепенно приближались к защитной стене.

— А нас точно пропустят? — поинтересовалась я, вглядываясь в ночную темноту города.

Чем ближе мы подбирались к стене, тем меньше домов встречалось на нашем пути, тем меньше света было вокруг.

— За стеной не одни мы живем, — ответил Торн, сидевший впереди на пассажирском сидении и следивший за дорогой.

У меня в голове не укладывалось, насколько отличаются обычные люди от тех, у кого есть связи в высших кругах и большое количество денег.