Лакомый кусочек

Теперь я уже не сомневалась, что он компульсивный невротик и что лучше мне сидеть тихо и не показывать страха. Правда, я не слишком испугалась – не было похоже, что он склонен к насилию, – но мои вопросы безусловно заставили его напрячься. А вдруг он сейчас на грани срыва, и в таком состоянии от любой моей фразы может легко слететь с катушек. Психи они такие, подумала я, вспомнив о паре историй, которые мне рассказывала Эйнсли; любая мелочь, вроде случайного слова, может их вывести из себя.

– А теперь «щекочущий вкус, пьянящий аромат, внезапный, как снегопад»?

Эти слова погрузили его в долгие раздумья.

– Вообще никаких мыслей, – заметил он. – Тут концы с концами не сходятся. Первое словосочетание заставляет подумать о человеке со стеклянной головой, по которой бьют палочкой, – это как поющие бокалы. Но какая связь с «внезапным, как снегопад»? Мне кажется, – сделал он печальный вывод, – для вас это утверждение бесполезно.

– Отлично! – похвалила я и подумала, как бы на этот опросник ответила вычислительная машина IBM. – И последнее: «Ощути пикантный укус дикой природы».

– О, – тут его голос исполнился энтузиазма, – тут все просто. Эти слова меня сразу поразили, как только я их услышал. Это цветной фильм про собак или лошадей. «Укус дикой природы» – речь, конечно, идет о собаке, метисе волка и хаски, которая трижды спасает своему хозяину жизнь – однажды во время пожара, второй раз во время наводнения, а в третий раз при нападении на него плохих людей, – в наши дни это скорее белые охотники, чем индейцы, но в конце концов ее убивает из винтовки жестокий траппер, и хозяин ее оплакивает. Возможно, он зарывает труп собаки в снегу. Панорамный кадр заснеженного леса на закате. Затемнение.

– Отлично, – повторила я, лихорадочно записывая каждое его слово, стараясь ничего не пропустить. – Так, мне неловко это спрашивать, но все же… насколько, по-твоему, эти фразы применимы к описанию пива? Ответь по шкале: очень хорошо применимы – средне – совсем не применимы.

– Не могу сказать. – Он сразу потерял интерес к опросу. – Я не пью это пойло. Только виски. Никакое пиво не может сравниться с виски.

– Но, – с удивлением заметила я, – ты же на карточке шкалы потребления выбрал цифру шесть. Это соответствует семи-десяти бутылкам пива в неделю.

– Ты же попросила меня выбрать цифру. А шесть – мое счастливое число. Я даже попросил поменять мне номер квартиры. На самом деле я живу в первой. К тому же это занудство меня утомило. Было ощущение, что я с кем-то беседую.

– Это значит, что я не смогу учесть твое интервью, – свирепо произнесла я. На мгновение я забыла, что опрос был понарошку.

– О, а тебе понравилось, – криво улыбнулся он. – Но знаешь, каждый второй ответ полная туфта. Хотя ты должна признать, я тебя развлек.

Меня распирало от раздражения. Я-то ему так сочувствовала, считая, что этот страдалец находится на грани нервного срыва, и вот на тебе: он признался, что все это было представлением чистой воды. Я могла встать и уйти, выразив свое неудовольствие, или признать, что он прав. Я нахмурилась, решая, что предпринять, но тут услышала, как хлопнула входная дверь и раздались голоса.

Он подался вперед и прислушался, потом снова привалился к стене.

– Это Фиш и Тревор. Мои соседи по квартире. Та еще парочка зануд. Тревор – суперзануда: он будет в шоке, увидев, что я у себя в спальне сижу без рубашки в обществе девушки с большой буквы «Д».

Со стороны кухоньки раздалось шуршание пакетов с едой, и чей-то бас протянул:

– Боже, ну и жарища!

– Думаю, мне пора, – заторопилась я.

Если и те двое такие же чудаки, как этот, пожалуй, мое терпение лопнет. Я собрала листки опросника и встала – и в этот момент голос произнес:

– Эй, Дункан, пивка хочешь? – И в дверях показалось лицо с кудлатой бородой.

Я возмущенно ахнула.

– Так ты все-таки пьешь пиво?

– Боюсь, что пью. Извини. Не хотел по-быстрому сворачивать интервью. Оно было невыносимо занудным, и я просто сказал все, что я о нем думаю. Фиш, – обратился он к бородачу. – Это Златовласка.

Я сдержанно улыбнулась. Я не блондинка.

Над головой бородача показалась еще голова: белое лицо, редеющие светлые волосы, небесно-голубые глаза и изящный точеный нос. При виде меня у него отвалилась челюсть.

Пора было бежать.

– Спасибо, – холодно, но учтиво бросила я сидящему на кровати. – Вы мне очень помогли.

Он улыбнулся, наблюдая, как я выхожу из спальни. Оба его соседа, пропуская меня, в испуге отпрянули от дверного косяка. Дункан крикнул мне вслед:

– Слушай, на фига тебе такая дебильная работа? Я думал, только старые толстые тетки занимаются подобной ерундой!

– О! – ответила я с достоинством, не собираясь ни оправдываться перед ним, ни объяснять, что у меня высокий – ну ладно, более высокий – профессиональный статус в маркетинговой компании. – Всем хочется кушать. Да и чем еще в наше время заниматься девушке с гуманитарным образованием?

Выйдя на улицу, я поглядела на опросник. Записи его ответов казались почти неразборчивыми при ярком солнечном свете: мои каракули слились на странице в сплошное серое пятно.

7