Лакомый кусочек

Разругались они так, что неделю ни Галя, ни тетя Ксеня разговаривать друг с другом не хотели. Тетя Ксеня измучилась: в конце концов, какое право она имеет в Галину жизнь соваться? Сама себе показалась на мать Гали и Витьки похожа: терпеть ее не могла, царствие ей небесное, но покойница была женщина очень суровая, как цербер была. Гальку-то она, тетя Ксеня, вынянчила — сколько слез ей вытерла и соплей, сказать страшно. Своих детей Бог не дал. Поэтому и было ей обидно — ее красавица этакому невзрачному старику достанется.

— Так он был пожилой? — прервала я ее на минуту.

— Для Галечки — да, — сказала тетя Ксеня, — ему уж лет сорок было, хотя полной уверенности, что это ее «принц», у меня нет. Тот-то вроде в Москве жил.

Когда они наконец-то помирились, тему эту они старались обходить. Через некоторое время фестиваль начался, Витька с женой приехал, вот тогда Галина и помрачнела. Плакала иногда по ночам. А уж погиб Витька — с лица спала. Один раз пришла и говорит:

— Тетя Ксеня, а если я знаю, кто убил Витьку, меня убьют?

Тетя Ксеня перепугалась.

— Ты, Галя, чего выдумываешь? — спросила. — Витька твой сам помер.

— Нет, — покачала головой Галина, — не сам. Он ведь левшой был. А шприц был в правой руке…

— Да дверь-то была заперта! Кто ж это мог сделать?

— Вот я и знаю, кто это был, — вздохнула Галина, — только мне, тетя Ксеня, страшно.

Тетя Ксеня посоветовала ей сходить в милицию. Галина только головой покачала:

— Они меня слушать не будут. Им это дело вообще закрыть приказали. Нет, тетя Ксеня, с меня хватит. Я сама отомщу ему за Витьку.

После этого как раз появилась я. И Галина сообщила о сей радостной вести тете Ксении. Вот почему она меня и прикрыла перед милицией.

Галина мне позвонила вечером, а ночью…

— Ночью дверь у нее хлопнула. Пришла поздно. Тихо у нее было. Даже не крикнула, бедная…

Тетя Ксеня посмотрела в сторону. В глазах у нее стояли слезы.

— Ты, Танюша, мне одну вещь пообещай, — обернулась она ко мне, — как найдешь этого мерзавца, дай мне ему в лицо взглянуть. Есть ли там хоть что-то человеческое.

Я пообещала.

— Тетя Ксеня, а что, совсем тихо было? — спросила я, выходя.

— Криков не было. Знаю только — вернулась она не одна. Но говорили они тихо. Я ничего не слышала. Да и, может, она с кавалером своим была — не дело подслушивать-то! Сейчас-то ругаю себя последними словами…

Она махнула досадливо рукой, мы попрощались, и я вышла на улицу. Надо было возвращаться в «Прагу».

Нельзя сказать, что я многого достигла, но все-таки подобралась ближе к своему противнику. У меня даже начал складываться его образ. Ничем не приметный. Серый. Лет сорока. Да, на это описание тянуло много народу. Как-то раз я заметила, что большинство обитателей мужского пола окраин Тарасова могут напугать — внешность закоренелых преступников. А они — в большинстве своем — просто алкоголики.

Жалко, что нельзя выйти на середину площади и громко закричать:

— Выходи, злодей, на честный бой!

На то и существуют злодеи, чтобы этих боев избегать. А для этого им надо ударить первыми. И желательно в спину.

* * *

В холле было пусто. Только несчастная девушка с перхотью паслась в ожидании Виктории. Впрочем, судя по ее оживившемуся виду, она была согласна и на меня.

— Вас зовут Таня? — заискивающе спросила она меня.

Я кивнула. Мне ее было жалко, но если бы кто-нибудь сказал, что я сейчас остро нуждаюсь в ее обществе, я не поняла бы юмора этого предположения.

Она судорожно вздохнула и подняла на меня свои глаза:

— Меня зовут Оля. Оля Клячина. Правда, смешная фамилия?

Я пожала плечами.

— Вы ведь пресс-секретарь Виктории Игоревны? — продолжала она.

— Да, — сказала я, — и если это все, что вас интересует…

— Понимаете, Виктория Игоревна не дает мне интервью, а мне оно необходимо.

— Если Виктория Игоревна не расположена дать вам интервью, то чем я могу вам помочь? — спросила я, удивившись, как быстро я набралась от здешнего общества некоторой спеси. — Беседа со мной, как я думаю, совершенно неинтересна для ваших читателей.

Она вздохнула:

— Таня, вы могли бы мне помочь. Виктория Игоревна к вам прислушивается. Попросите ее за меня. Пожалуйста!

Мне было ее жалко. Однако я передернула плечами, ответила, что помочь ей вряд ли могу, и сделала попытку уйти.

— Я ведь тоже могу вам помочь, Таня, — услышала я за спиной Олин голос. — Если вы передумаете, я буду ждать вас в баре, через полчаса.

— Чем вы мне можете помочь?

— Узнаете, если придете, — рассмеялась она.

Что ж. Признаться, меня заинтриговали. Я кивнула. Через полчаса так через полчаса. Этого времени мне хватит, чтобы попробовать уговорить Викторию дать это идиотское интервью. Должна же я хоть иногда выполнять обязанности, за которые мне любезно доплачивают.

* * *

Подняться к Виктории мне не удалось. Прямо по курсу двигался Александр.

— Ах, Танечка! — улыбнулся он. — До чего ж я давно вас не видел!

— Целые сутки… — вступила я в игру. — Как это вы не умерли от тоски?

— Сам не знаю, — печально сообщил он. — Трудно с вами, Таня. Вам даже комплимент не сделаешь, слишком вы девушка начитанная.

— А вы, значит, предпочитаете глупых девушек?