Лальские тайны и другие удивительные истории

А десятого марта было Прощеное воскресенье. Митрополит Вятский и Слободской Хрисанф, прося прощения у своей паствы, встал на колени, а у меня в этот момент слезы градом хлынули. Я закрыл глаза, и почувствовал, как Кто-то обнимает меня – явно чувствовал тепло Ладоней на своей спине. От этого слезы полились еще сильнее. Вот такая благодать на меня, блудного сына, сошла от Отца Небеснаго.

Стал подвизаться трудником в монастыре, снег чистил, другие работы по хозяйству выполнял… В монастыре у меня начались страхования – видимо, враг ополчился, что я вольготную мирскую жизнь решил поменять на пост и молитву. Невидимая духовная брань и проходит невидимо, а у меня она происходила даже на видимом уровне: все руки были в синяках. Просыпался ночью в холодном поту – а на руках синяки появлялись… Может, это оттого, что знал враг о предстоящем мне священстве… Постепенно полегче стало – исповедовался, причащался. Сходил в Великорецкий крестный ход. Игумен Великорецкого монастыря Тихон (Меркушев) стал моим первым духовником. Через шесть месяцев после моего приезда в монастырь я получил новое послушание: стал трудиться в резиденции митрополита Хрисанфа.

Спустя год, проведенный в монастырских стенах, я оказался как бы на перекрестке: принять ли мне монашеский постриг или уйти трудиться в мир? За разрешением своего вопроса я поехал в Великорецкое, к своему духовнику. Отец Тихон побеседовал со мной и благословил идти в мир, сказал, что путь мой – семейный. И после его благословения я познакомился с выпускницей Вятского духовного училища и сделал ей предложение.

Владыка Хрисанф, митрополит Вятский и Слободской, отправил нас супругой в село Кикнур – она стала трудиться регентом, а я алтарничал, читал Шестопсалмие… Как-то наш священник, отец Владимир, поехал в село Беляево, к старцу архимандриту Гавриилу (Кислицину). И я с ним – за водителя, я его в то время возил.

Шел 2009 год, было лето, стояла жара, и я сидел за рулем в шортах, бритый, коротко стриженный. Приехали к старцу – а он меня, вот такого, сразу же начал называть отцом Романом. Несколько раз назовет отцом и смутится как бы сам. Стал я к нему ездить, принял меня батюшка в духовные чада. Ну а потом все само собой произошло. Я в храме трудился, ходил в крестные ходы, снимал эти крестные ходы на видео. В 2012 году стало известно о разделении Вятской епархии на три и образовании Вятской митрополии. Будущий епископ Яранский Паисий меня заочно знал. И когда мой духовный отец, архимандрит Гавриил, благословил меня в 2012 году писать прошение и принимать сан, владыка Паисий меня рукоположил. Так что священник я молодой.

Сам Господь меня с одного места с корнем вырвал – и на другое пересадил… В мгновение ока! Друзья, знакомые – все остались в прошлой жизни.

Меня вот сейчас иногда кто-то из неверующих людей спрашивает:

– А какие у тебя, батюшка, доказательства существования Бога?

На что я сразу отвечаю:

– А вы на меня посмотрите! Разве может человек сам собой так измениться, как я изменился?! Разве может так его жизнь измениться без Бога?!

Вот сейчас служу в Лальске. У нас с матушкой растут четверо детей: пять лет, четыре, три и один годик. Малыши-карандаши… Нет у меня сейчас прошлой беззаботной жизни, но как же я благодарен Господу за Его милость ко мне! Если за Бога держаться – все будет: хлеб на столе, крыша над головой, любящие и любимые люди рядом.

Как дед Василий помирал, или О семейном кресте

(Вторая история вятского батюшки)

Во времена моего поиска смысла жизни, как раз перед тем, как уехал я в Киров, произошел в моей семье один случай, который приоткрыл мне краешек другой, неземной жизни. У жены моего брата болел дед. Звали его Василий Николаевич. Дед Вася был кристально честным и порядочным человеком. В 1939 году ушел в армию, да так до 1947 года и прослужил. Прошел всю войну. Был награжден орденами и медалями.

Вот только, как и многие его ровесники, жившие во времена гонений безбожной власти на Церковь, он не ходил в храм, не исповедался и не причащался, хотя был человеком верующим. Да и трудно остаться неверующим на войне! Сколько раз он молился ко Господу и Пресвятой Богородице, сколько раз взывал к Николе Угоднику – это только Им известно…

В 1997 году дед заболел. После первого инсульта он еще кое-как ходил, хотя правая сторона у него почти вся отключилась. Но он был очень сильным человеком и старался не доставлять хлопот окружающим – одной рукой, но все делал сам. Умудрялся даже воду носить и чистить зимой снег.

Второй инсульт свалил деда окончательно, и он около трех лет лежал как бы в забытьи, причем непрестанно кричал от боли. Но боль эта не была физической – душевная боль может быть тоже очень мучительной: каждый из нас, даже самый безупречный внешне человек, набирает за свою жизнь тяжелый груз грехов. И никакие лекарства деду не помогали. В себя он приходил крайне редко, и бабушка безропотно ухаживала за ним.