Лальские тайны и другие удивительные истории

Для поднятия духа стал приводить себе на память трудности паломников советских времен: участников крестного хода преследовали, преграждали дорогу милицейскими кордонами, арестовывали и вывозили как можно дальше от святых мест. Народ пробирался за проводниками лесными тропами; скрываясь от властей, ночевали в чаще. Вспомнил о былых трудностях – и сразу легче стало на душе, а уж взбодрившийся дух поддержал и утомленное тело. Тут еще незнакомый молодой батюшка стал угощать идущих рядом отменным горьким шоколадом, предложил и отцу Борису:

– Подкрепитесь, отче – сразу полегчает! Съел отец Борис дольку – действительно бодрит, недаром греки, поднимаясь на вершину Афона, всегда берут с собой шоколад и приговаривают: «Бензино!»

А тут и сумерки надвинулись – и долгожданный отдых-ночлег приблизился. Остановились в селе Монастырское. Отец Борис по старой привычке направился в клуб, где обычно размещали священников и певчих, но на этот раз клуб уже оказался занят паломниками. Батюшка смиренно достал «пенку», рюкзачок забросил под голову, подрясничком укрылся и уже приготовился поблаженствовать, как его кто-то потрогал за плечо. Поднял голову – тот самый молодой батюшка с шоколадом:

– Отче, пойдем ко мне в палатку – на воздухе комары заедят!

Долго отца Бориса упрашивать не пришлось, залез в старую, но крепкую палатку, оценил практичность и сноровку нового знакомого. Быстро познакомились. Звали молодого батюшку отец Роман Заяц, и служил он в поселке Лальске, самом северном приходе Вятки. Отец Роман оказался батюшкой хозяйственным: пока отец Борис задремал, он тут же на примусе соорудил ужин, заварил чай. Поужинали с аппетитом, а поскольку у отца Бориса дремота и крепкий чай сон разогнали, а вятский батюшка оказался крепким орешком – они долго разговаривали и делились жизненными историями. Эти истории отец Борис, с разрешения отца Романа, и подарил мне и вам, мои читатели.

«Если за Бога держаться – все будет!»

(Первая история вятского батюшки Романа Зайца)

Прадед мой по отцовской линии Варлаам был православным священником, уехал предположительно в 1925 году служить в Русскую миссию в Аргентине, где и преставился ко Господу, а прадед по материнской линии, татарин Амин, был муллой. Моя бабушка по маме, Муссалима, хотела, чтобы я принял ислам. Но у меня к исламу никогда душа не лежала.

Всё в моей семье было как во всей нашей стране: прадеды верующие, деды уже жили в советское время, но веру хранили, а родители при советской власти воспитывались атеистами. Сам я в Бога уверовал в четырнадцать лет: поехал со школьной экскурсией по Золотому кольцу, и так меня эта поездка поразила, что я даже молитвослов купил, молиться начал по утрам и вечерам. Но в моем окружении тогда верующих православных людей не было: папа военный, мама – татарка, и потихоньку я забыл о первом своем порыве к вере.

Прямо как в евангельской притче о сеятеле: «Вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло» (Мф. 13: 3–7). Хорошо учился, в 1988 году был даже награжден путевкой в Артек.

В 1994 году Господь спас меня от неминуемой смерти. Служил я в ракетных войсках стратегического назначения; правда, ракетные комплексы видел только в разобранном виде – служил на базе хранения военной техники в «закрытом» городе Свердловске-44. Мы часто переставляли технику с места на место, наводя порядок на территории базы. В первые месяцы службы нам, молодым бойцам, доверяли только стропы цеплять… И вот в один такой прекрасный (воистину!) день мы с моим товарищем Русланом Галимзяновым прицепляли отслужившие свой век грузовые автомобили к трактору Т-150.

Я подошел к очередной машине, прицепил трос, обернулся в ожидании трактора и увидел, как трактор, не останавливаясь, катится на меня! Когда я обернулся, причем слишком поздно, – трактор уже приблизился ко мне почти вплотную. Все это происходило так быстро и неожиданно, что я уже не успевал отбежать в сторону. Да и оцепенел от страха. Позже потом читал, что смерть сначала у человека ноги отсекает, поэтому люди пошевелиться не могут. Я видел глаза тракториста Лехи – он смотрел на меня с ужасом и давил на тормоза, но семитонная машина не останавливалась!

Бампер трактора прижал меня вплотную к бамперу позади стоящего грузовика. Я уже чувствовал, как мои внутренние органы плющатся под мощным прессом… И в этот момент трактор встал как вкопанный. Я после того случая много дней в туалет кровью ходил (простите за подробности). Руслан Галимзянов недавно писал мне, вспоминал тот день. Ему тоже было страшно. А я тогда даже крещен не был! Видимо, отмолил меня кто-то. В последний момент. Милостивый Господь!