Лальские тайны и другие удивительные истории

Вернувшись домой, Янис почувствовал, как состояние его здоровья сильно улучшилось. К его изумлению и к изумлению его родителей, гемоглобин, вместо того чтобы понижаться, как раньше, начал расти до нужного количества сам собой, а потом стабилизировался. С 1996 года Янису больше ни разу не потребовалось переливание крови.

По афонскому уставу

Поскольку монастырь на протяжении веков являлся подворьем афонского монастыря Филофей, то и сейчас данная обитель не самостоятельна, а подчиняется Святогорской и живет по афонскому уставу. Сестры подвизаются с главной целью духовного совершенствования и одновременно хранения Честного Гвоздия и служения приходящим паломникам.

За эти годы в монастыре были завершены крылья (флигели) зданий братского корпуса, паломнические гостиницы и современные мастерские для послушания сестер. Построен кафедральный собор Святого Силуана Афонского, заложенный с целью вместить всех паломников во время богослужений. По благословлению старца Ефрема начато строительство еще одного нового храма, Софии Премудрости Божией (Агия София). Кстати, колокола для нового храма были привезены из России. Работы по строительству этого храма пока не закончены по причине нехватки средств.

В этот монастырь старец Ефрем привез свою маму

Именно в этот монастырь в 1983 году старец привез свою маму, старицу Феофано. Старице на тот момент исполнилось девяносто два. Здесь матушка провела три последних года своей жизни и отошла ко Господу двадцать седьмого февраля 1986 года. Для главы ее был сделан ковчежец, в который честная глава была положена и по сей день хранится в монастыре.

Святый Архистратиже Божий Михаиле, моли Бога о нас!

Почему ты такая суворая?

Теплый майский ветер гулял по вагону электрички, обдавал немногочисленных пассажиров ароматом полевого разнотравья. Густо благоухали ветки черемухи у молодой пары через пару скамеек. Солнечные лучи пригревали спину, навевая дремоту.

Соседка с мальчиком лет шести слева дружно жевали бутерброды с колбасой и весело переговаривались. Нарядная дама справа посматривала на них неодобрительно, демонстративно помахивала перед собой кружевным платочком, но пересаживаться не спешила: видимо, это место казалось ей более безопасным, чем соседние, тем паче что за две лавки от них трое мужчин бомжеватого вида в полном молчании, по очереди пили водку из мятого пластмассового стаканчика, закусывая пирожками. Пирожки с капустой и картошкой только что продавала полная седая женщина с большой коричневой сумкой на колесиках. Петр тоже купил два пирожка, еще горячих и довольно вкусных: хозяйка не поскупилась с начинкой. Он наконец ехал туда, куда хотел съездить уже несколько лет, – собирался, да никак собраться не мог. Дела: семья, работа… Да и непросто это – проехать полстраны. Тишина в вагоне прервалась – на остановке зашел молодой небритый парень в грязноватой футболке с баяном. Играл он на удивление профессионально и с чувством.

Соседка с ребенком вздохнула:

– Эх, хорошо играет!

Дама с кружевным платочком высоким раздраженным голосом парировала:

– А чего ему не играть?! Сейчас всю электричку обойдет – и работать не нужно! Кто чем на жизнь зарабатывает…

Соседка с ребенком дожевала свой бутерброд, достала салфетки, аккуратно вытерла руки себе и мальчику, не спеша отыскала в хозяйственной сумке пухлый, потрепанный кошелек и негромко сказала: – Ну и пускай хоть так зарабатывает… Кто знает, что у него случилось в жизни… Сынок, иди брось дяде в шляпу денежку!

Парень играл вдохновенно и долго. Наконец закончил и прошел в другой вагон. Разбередил душу. Петя тоже когда-то мечтал играть на баяне. Так мечтал! Маманя даже хотела этот желанный баян ему купить.

Мать Евникия, Александра Флоровна Хмырова, недавно постриженная в схиму, говорила: «матря»… Звала Петра:

– Петруша, дак иди-ка сюды! А как матря твоя тамо – ничаво?

Сохранила до старости деревенский говорок. Спрашивала еще:

– Дявчонки! Кто я таперича? Никак свое имя не вымолвлю! Как меня зовуть-тя?

– Евникия, матушка…

– А-а…

– Мать Евникия, помолись там за Николая!

– А чаво у няво?

Духовное чадо великого старца Севастиана Карагандинского, она скрывала себя под внешней простоватостью, но Господь скоро отзывался на ее молитвы.

Петр вспомнил родной говор – словно мать по голове погладила шершавой тяжелой ладонью. Так же говорила и тетка Устинья. Она долго после войны жила в землянке: некому было избу построить. Уровень земли – на уровне окна. В землянке было прохладно в самую жару. Петруша со старшим братом Колюшкой приезжали к тетке Усте помочь. Как-то приехали, почистили колодец, ложатся спать.

– Робяты, вы не пужайтесь, у меня ночью чавкает.

– Это как, тетка Устя?!

– Дак сами услышите!

Ложатся мальчишки. Колюшка спрашивает:

– Ты у стенки или с краю?

– Я – у стенки.

А в окна луна огромная светит. Напротив сундук, на сундуке подушки сложены – целая гора. Под кроватью лежат зеленые помидоры, краснеют. И вот на самом деле слышат: кто-то под кроватью помидоры жует. Петя Колюшке говорит: