Ламбада, или Все для победы

Звено вертолетов поднялось над лесом, шестнадцать ракет разом сорвались с подвесок, и шоссе накрыло шапками взрывов...

20

Иосиф Виссарионович смотрел в окно. Кремлевские голуби дружно клевали пшено, рассыпанное на аккуратно подстриженном зеленом газоне.

- Ну что? - спросил он не оборачиваясь. - Обошлось, Лаврентий?

Берия сидел провалившись в огромное кресло, только лысая макушка была видна. Она сияла в свете ярко горящих зачем-то ламп. Как будто сейчас была ночь, а не ясный день.

- Не говори гоп, - буркнул Лаврентий Палыч. - Доклад Миротворцев с положительным резюме ушел на Базу - это факт, но пока своими глазами я не увижу шприц-тюбики с эликсиром... - Он явно мандражировал, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику и то и дело меняя закинутые одна на другую ноги. - Ты знаешь, через сколько времени мы рассыплемся, ЕСЛИ?.. Голос его дрогнул.

- Нэ узнаю тебя, Лаврентий. - Сталин улыбнулся и начал выбивать трубку в нефритовую пепельницу. Так незаметнее дрожание рук.

На длинном столе мореного дуба (под цвет стенных панелей) были лишь пепельница и пачка "Герцеговины Флор".

- И все же, Коба, - настаивал Берия.

- Дэсять часов, кажется. Слышком изношен организм.

Генералиссимус непроизвольно посмотрел на циферблат напольных часов. Десять делений - пять шестых круга. Не так много, чтобы успеть сделать нечто важное, и вполне достаточно, чтобы сойти с ума от ужаса.

- Что ты будешь делать, ЕСЛИ?.. - Лаврентий Палыч был настроен на похоронный лад. Контрольное время наступит через двое суток. Значит, в самом худшем случае у них в запасе пятьдесят семь с половиной часов. - Отдашь приказ о Ликвидации?

- Как ти можешь, дарагой... - рассеянно пожурил Сталин. Сам он был весь во власти дум. - За каво ты меня принимаэшь?

Вообще-то, к нынешнему девяносто третьему году Иосиф Виссарионович практически поборол свой акцент, но вот в последние дни (от постоянного нервного напряжения, наверное) тот прорезался опять. Нехороший признак, однако...

- А я отдам... Всех - на дно... - цедил сквозь зубы Берия.

- Ти думаешь, тибе пазволят? - Сталин улыбнулся, наконец-то закончив возиться с трубкой.

- Почему мы не говорим по-грузински? - вдруг спохватился Лаврентий Палыч, как будто это было самое главное.

- Никагда нэ забивай о палытическом маменте. - Генералиссимус отложил трубку и снова посмотрел в окно. Внизу забегала охрана, и это совсем ему не понравилось. - Старик уже, а бдытелность тэряещь, - договорил невнятно лишь по инерции.

- Да брось ты, Коба, - фыркнул Берия и передразнил: - Палытический... Мы даже сидя на очке - и то политические...

- Товарищ Сталин, - раздался по интеркому голос секретаря. - К товарищу Берии с докладом генерал Хромяков.

- Впусти.

Рослый, широкоплечий генерал остановился на пороге, несколько секунд оглядывал кабинет, затем строевым шагом прошел на середину (Генералиссимус поморщился, хотя ковер частично гасил дурацкий топот) и отдал честь кивком непокрытой головы.

- Товарищ первый секретарь! - рявкнул было начальник оперативного отдела Управления контрразведки МГБ.

- К дэлу, сынок! - замахав рукой, перебил его Сталин. Последние годы он совсем перестал выносить громкие звуки, ну разве что аплодисменты, которых просто не замечал.

- Разрешите обратиться к товарищу Генеральному комиссару госбезопасности!

Это давным-давно ликвидированное звание почему-то намертво приклеилось к Лаврентию Палычу. Офицеры МГБ, которыми уже сорок лет прямо и непосредственно руководили другие люди (сменяясь со странной частотой и регулярностью), только так и обращались к своему Патриарху и Патрону, который по-прежнему держал в руках рычаги управления этого огромного механизма.

- Ище спрашиваешь... - Сталин развел руками и демонстративно отошел к окну. - Пажалуйста. Падслущиват нэ буду.

- Что вы, товарищ Сталин!.. - Генерал смутился, и на бледном его лице проступили багровые пятна.

- Докладывай! Не тяни резину! - подал наконец голос Берия, и Хромяков сразу овладел собой.

- Резидент Миротворцев, сданный оперативной группе лично товарищем Впадиным... - забарабанил Хромяков и тотчас споткнулся.

- Ну же! - Лаврентий Палыч начал подниматься из кресла, и генерал, втянув голову в плечи, разом усох сантиметров на десять.

- Фотографирование дало неожиданный эффект. Визуально это находящийся в розыске Бастан Муртаев, а на пленке... на пленке... Товарищ Берия!.. Генерал подавился словами.

- Да я-то знаю, что я - Берия! - прошипел Лаврентий Пальгч. - Дальше!

Хромяков, наверное, в душе уже похоронил свою удачно развивавшуюся карьеру. Набрав в легкие воздуха, он выпалил наконец:

- На пленке оказался сам Впадин! - И сдулся, словно шарик, выпустивший воздух.

- Что?! - в один голос воскликнули Сталин и Берия.

Генерал вытянулся, закатив глаза, губы его беззвучно шевелились. Затем повторил безжизненным голосом:

- Впадин там. Пленка не соврет. Провел нас резидент... как детей. - И простые эти слова странно прозвучали в кремлевском кабинете.