Ламберт Херсфельдский. Анналы

В то время немалым влиянием при дворе и большим авторитетом в государстве пользовался Отто, герцог Баварии. Но, поскольку за славой, как всегда, следует зависть⁵⁴⁴, множество беспутных и завидовавших ему людей, которые жаловались на то, что его сила и безмерная слава стоят на пути их злобы, стали настойчиво искать возможность его погубить. И вот, они выдвинули ему на погибель и для его убийства некоего Эгино, человека благородного, но запятнанного всякого рода постыдными деяниями. А Эгино выдвинул против Отто обвинение, заявив, что тот якобы неоднократно просьбами и многочисленными обещаниями подговаривал его убить короля, и в доказательство своих слов показывал меч, который тот будто бы дал ему для совершения столь преступного и нечестивого дела. Если Отто будет отпираться, то он готов доказать правдивость своих слов любым угодным способом. Когда это обвинение стало широко известно, все те, кому Отто некогда нанес ущерб в интересах общего блага, пришли в гневе и раздражении и попытались всеми силами и всеми способами возбудить против него гнев короля. Итак, король вызвал его вместе с прочими князьями в Майнц на совещание⁵⁴⁵, изложил, что ему сообщили, и, поскольку тот всё отрицал, дал ему отсрочку в шесть недель, чтобы 1 августа он пришел в Гослар и, вступив в поединок со своим обвинителем, собственной рукой опроверг возведенное на него обвинение.

Когда дошло до этих слов, князья начали жаловаться на несправедливость решения, говоря, что и нечестно, и несправедливо, чтобы благороднейшему человеку, пользующемуся у всех незапятнанной репутацией и ни разу не обесчестившему себя пятном дурной славы, было приказано скрестить мечи с человеком преступнейшим, который если и унаследовал от родителей хоть что-то от благородства, то давно уже забыл о нем из-за воровства, из-за разбоя, короче говоря, из-за всех прочих порочных занятий. Но [Отто], раздраженный низостью этого дела и полагаясь на Бога как свидетеля и очевидца его невиновности, предпочел сразиться с любым, даже недостойным, даже [ничем другим не достойным], кроме как своими родителями, человеком, чем оставаться под подозрением в столь тяжком преступлении.

Итак, в установленный день он с многочисленным вооруженным отрядом пришел в окрестности Гослара и, отправив к королю гонцов, просил передать, что если король разрешит ему прийти и вести [свое] дело, дав гарантии безопасности, он готов предстать перед ним и опровергнуть обвинение, которое ему предъявили, [любым] способом, какой князья королевства сочтут справедливым. Но король гневно и сурово ответил на это, что не обещает ему мира и безопасности ни в отношении его прихода, ни в отношении ведения [его] дела. Он ожидает от него только одного: чтобы Отто немедленно явился в Гослар согласно уговору и, если уверен в своей невиновности, вступил в поединок со своим противником, вверив свое дело справедливейшему судье Богу. Если же [Отто] этого не сделает, то он, невзирая на противоречия не совпадающих друг с другом законов и не вступая в словесную перепалку, будет считать его уличенным и сознавшимся в совершении столь тяжкого преступления. Когда герцогу сообщили этот ответ, те его советники, которые хотели дать ему добрый совет, сочли небезопасным и не вполне достойным его подвергать себя нападкам и издевательствам вспыхнувшего против него королевского гнева, если еще до того, как дело его не рассмотрено и вина не доказана, ему уже не дают гарантий безопасности, тогда как и по божественному, и по светскому праву их всегда предоставляют всем обвиняемым. Так, потеряв надежду на прощение, Отто, не окончив дела, вернулся в свои земли, полагая более полезным для себя с оружием, сколько сможет, защищать свою жизнь, чем быть постыдно зарезанным, как скотина, для удовлетворения ненависти своих врагов.

На следующий день⁵⁴⁶ король просил князей Саксонии, — ибо [Отто] был родом оттуда и эти князья были особенно враждебны ему из-за личной ненависти, — вынести над ним приговор. И те объявили его, как уличенного в явном преступлении, виновным в оскорблении величества и приговорили его к смерти; приговор следует привести в исполнение, как только тот будет схвачен. Друзья короля тут же взялись преследовать его огнем и мечом, каждый по мере своих сил. Однако большинство подымают против него оружие не из верности к королю, не из рвения к государству и не из мести за ту или иную личную обиду, но исключительно из-за страсти к грабежу. Так, во всех отношениях отпустив, вернее разорвав поводья гнева, все они набрасываются на него, расхищают, разоряют, предают огню его поместья и прочие владения, а слуг его и земледельцев, если кого судьба пошлет им навстречу, рубят, терзают и перерезают им горло. Наконец, превзойдя [всякую] меру и благоразумие, их гнев свирепствовал с такой силой, что ни церкви, ни храмы, которые Отто построил Богу за свой счет, не избежали их вражеской ярости.