Ламберт Херсфельдский. Анналы

Между тем саксы и тюринги в тревожном беспокойстве колебались между страхом и надеждой, войной и миром, угрозами и просьбами и, проводя частые совещания, не могли решить, что делать, куда обратиться, каким образом распутать столь запутанное дело. Одни полагали, что, поскольку король твердо настроен на уничтожение всего народа Саксонии, им следует предать огню всё, что вражеское войско еще оставило от Саксонии и Тюрингии, а самим вместе со всем своим добром перебраться на ту сторону реки Эльбы; другие говорили, что надо, мол, призвать лютичей, народ, чрезвычайно враждебный христианскому имени, из их пределов и использовать варварское войско против варвара и непримиримого врага; третьи предлагали восстановить крепости, которые король приказал разрушить в Тюрингии и Саксонии, и, если они не могут защищать свою жизнь с помощью оружия, защищать ее с помощью неприступности этих мест, пока не утихнет гнев Господень. Однако простой народ все свои надежды возлагал на просьбы, а не на оружие; в случае, если они не помогут, он твердо и безотлагательно решил скорее претерпеть всё самое страшное и даже жестокое, чем вступать в битву и вновь испытать превратность судьбы, которую однажды уже испытал в несчастливом сражении. Князья же, которые сперва воспылали яростью, напротив, рьяно настаивали на своем, заклиная, чтобы те, вспомнив о прежней доблести, не оставили нарекания на свою славу⁹⁰⁹ и не бросали ныне постыднейшим образом то, что было начато столь славно; то, что в первом сражении они потерпели неудачу, объясняется тем, что у них не было ни короля, ни предводителя, под руководством и верховной властью которого они, связанные с ним вассальной клятвой, должны были бы вести войну, разбивать по его приказу лагерь, идти в бой, вступать в схватку с врагами и исполнять прочие обязанности воинской дисциплины; если устранить этот недостаток, то ни один король и ни одно войско не будут впредь неодолимы для саксонской доблести; единственным средством в их тяжелом положении и еще более тяжких ожиданиях и самым действенным орудием против наглости врагов является избрание ими короля и принесение ему клятвы сражаться по его слову до самой смерти за родину, за жен и детей, за законы и свою свободу. В этих и тому подобных размышлениях они, постоянно совещаясь, проводили когда по семь, а когда и по четырнадцать дней и всякий раз возвращались по домам в еще большей неопределенности. Когда они, размышляя таким образом, всё обсудили, всё взвесили, то ввиду свежей памяти о понесенном поражении решили, что в их положении нет ничего вполне безопасного и вполне надежного.

22 октября король, согласно уговору, пришел в Герштунген. Прибыли также все епископы и графы Тевтонского королевства. Здесь были Дитрих, герцог Мозельского края, и Гоцело, герцог Лотарингии, имевший при себе такие огромные силы, так хорошо вооруженные и столь тщательно отобранные в ходе весьма сурового воинского набора по всему краю, во главе которого он стоял, что они одни, казалось, и числом, и блеском боевого снаряжения далеко превосходили прочее королевское войско. Другие герцоги, а именно Рудольф, герцог Швабии, Вельф, герцог Баварии, Бертольд, герцог Каринтии, отказали королю в помощи, о которой он просил, заявив, что сожалеют о том, что напрасно пролили столько крови в предыдущем походе; они также оскорблены жестоким и неумолимым нравом короля, чей гневный пыл не смогли погасить ни слезы саксов, ни залившие поля Тюрингии реки крови⁹¹⁰. Тем не менее прочие князья, которые собрались в огромном количестве, образовали довольно большое и мощное войско, хоть и сильно уступавшее тому, что было собрано в предыдущем походе.