Лампа для Медузы

Прошло несколько часов, прежде чем Перси наконец задремал и перестал думать о человеке, который появился на склоне холма, утверждая, что он – Персей. Сколько Персеев было в этом мире? Как будто кому-то действительно очень было нужно, чтобы Горгона была убита, и тот посылал сюда одного исполнителя за другим.

Кем был настоящий Персей? Этого Перси не знал, но определенно знал, что это не он. И он был пока что единственным, кому доверили убить Горгону. Но что из себя представляет Горгона? Еще один вопрос…

Утром в их камере оказался третий заключенный, Агесилай.

– За что тебя? – спросил его Перси, когда тот со стоном пошевелился.

– Ни за что, – ответил старик. Он сел, прислонившись к стене, и начал выбирать вшей из бороды. Найдя очередную, он улыбался и шумно раскусывал ее зубами. – Я здесь из-за моего брата.

– Что значит – из-за твоего брата?

– Он совершил великую измену вчера ночью, и ему вышибли мозги в соответствии с законом, который издал царь через несколько минут после того, как он ее совершил. Царь, однако, был все еще очень огорчен, и издал еще один закон, гласящий, что все кровные родственники несут ответственность в случае великой измены. Я единственный кровный родственник, и потому я здесь. Сегодня мне тоже должны вышибить мозги.

– Добрый старый Полидект… «Излишнее расточительство к добру не приводит», – пробормотал Перси. – Что же за измену совершил твой брат, что царю пришлось издавать специальный закон?

Агесилай сосредоточенно изучал нижние спутанные пряди своей бороды. Судя по явному разочарованию, с которым он оставил их в покое, ему не удалось обнаружить в них каких-либо признаков жизни.

– Видишь ли, мой брат был придворным поваром. Естественно, он был и палачом. Вчера ночью он совершил какую-то ошибку. Возможно, забыл смазать котел жиром. Дело в том, что после казни наш большой котел треснул.

– Треснул? Ты имеешь в виду, им больше нельзя пользоваться?

– Именно это я имею в виду. Треснул, как орех. Ты можешь улыбаться, но позволь мне сказать – этот котел был гордостью Серифа! Он был сделан не из бронзы, серебра или золота, но – хочешь верь, хочешь нет – из чистого железа! Всех сокровищ этого острова не хватит, чтобы купить новый такой же котел. В течение многих поколений наш народ собирал небесные камни, которые потом переплавлялись. И, как говорят, окончательную отливку изготовило одно из ходячих пресмыкающихся. Можешь ли ты упрекать царя Полидекта в том, что он так разозлился на моего брата и всю его родню? Я не могу. Да что там, его предшественник, царь Аурион – тот, которого Полидект заколол в спину на празднике летнего солнцестояния, – Аурион распространил бы наказание и на родственников по супружеской линии, и на ближайших друзей преступника.

Перси сидел, размышляя о вчерашнем пророчестве Гермеса. Вероятнее всего, это был не столько пример точного предсказания, сколько явный случай саботажа. Он усмехнулся. По крайней мере одного можно было уже не бояться!

– Что это за ходячие пресмыкающиеся? – спросила Энн. Она молча сидела рядом с Перси, пока он разговаривал со стариком, и сжала его руку, давая понять, что тоже надеется, что и остальные обещания Гермеса станут реальностью.

– Это сложно объяснить, – медленно сказал Агесилай. – Вероятно, они полностью вымерли сорок или пятьдесят лет назад. Во времена моего прадеда их оставалось очень мало, и становилось все меньше. Они напоминали пифий, которые помогают оракулам, или некоторых из мирных морских змеев. Но они были умнее и тех и других. И у них были ноги – некоторые говорят, что даже и руки, – и они ходили везде и творили чудеса. Они учили нас делать горшки, как говорил мой дед, и…

– Эй, Агесилай!

Все трое взглянули вверх и увидели веревочную лестницу, которая, раскачиваясь, опускалась в темницу. Наверху, нетерпеливо жестикулируя, стоял коренастый человек.

– Пора бум-бум. Давай побыстрее, ладно? Сегодня днем будет представление, и нам нужно еще привести в порядок арену.

– Их жизнь, похоже, состоит из одних развлечений, – мрачно заметила Энн, обращаясь к Перси. – Все время что-нибудь происходит!

– Поймите нас правильно, – обратился к ним старик, начиная подниматься по лестнице. – У нас на острове очень много народу, и уже два поколения не было войн или серьезных эпидемий. Что может быть лучше для сокращения нашей численности, чем интересные казни? Полидект называет это «Контроль Народонаселения с Улыбкой».

– Ну понятно, – пробормотал Перси. – Вот почему мы называем его Царь-Юморист Полидект.

Чуть позже ему в свою очередь приказали подняться по веревочной лестнице и приговорили к сражению на арене с теми чудовищами, которых сможет предоставить управляющий зверинца. Полидект, видимо, пребывал в слишком мрачном настроении, и его не интересовал даже прием в тронном зале, неизбежный при вынесении приговора. Он сидел развалясь на своем троне в окружении наложниц, хмуро глядя на стену, в то время как один из придворных сообщил Перси, что его ожидает.