Лампа для Медузы

Энн продолжала свой рассказ. Она говорила о том, как жители деревни на дальнем конце острова собрались вместе и стали обсуждать, как избавиться от ведьмы.

– Шла настоящая война между сторонниками двух подходов: одни предлагали посадить ведьму на кол, другие – сжечь, и каждый отстаивал свою правоту. В это время мимо проходил сенешаль, или камергер, или как он там называется, царя Полидекта. Он охотился за какими-то маленькими чудовищами

– кажется, фуриями. Или сиренами. Он увидел меня, и прежде чем кто-то из деревенских успел что-либо сказать, он… Перси, смотри!

Он резко обернулся, глядя туда, куда указывал ее палец. Свет, проникавший сквозь решетку, становился все слабее – солнце отбрасывало последние лучи, завершая дневную работу и спеша на отдых.

По другую сторону решетки появилась человеческая голова. Человек прижал палец к губам. Перси кивнул, показывая, что понял его. Человек начал медленно расплываться, словно туман на легком ветру, и исчез.

Но решетка медленно и бесшумно поднялась и мгновение спустя закрылась снова. У Перси возникло жуткое ощущение, будто что-то очень тяжелое медленными, словно перышко, кругами опускается вниз. Он инстинктивно прикрыл рот Энн рукой. Несмотря на это, отчетливо послышался ее громкий вздох, когда перед ними появился человек в одежде, вызывавшей ассоциации с Италией эпохи Возрождения.

Он что-то подкрутил на металлической пряжке своего широкого пояса, слегка наклонил голову в знак приветствия и сказал:

– Меня зовут Гермес.

Энн отодвинула руку Перси от своего рта.

– Гермес! – прошептала она. – Посланец богов!

– Он самый.

На его аристократическом лице возникла и тут же исчезла улыбка – так быстро, что Перси не вполне был уверен, улыбался ли тот вообще. Он внимательно пригляделся к коже пришельца, освещенной последними лучами солнца. Она отливала золотом.

– Вы не тот самый тип в белой накидке, который исчез, когда Диктис начал его расспрашивать?

Гермес кивнул.

– Я подозревал, кто ты, но я должен был проверить твой так называемый сундук, чтобы у меня не осталось сомнений. Я вряд ли смог бы задать тебе какие-либо вопросы, пока ты был окружен этой толпой.

– Какие вопросы? – нетерпеливо спросил Перси.

– Вопросы, которые могли бы определить, в самом ли деле ты Персей, легендарный герой, который должен спасти мир от Горгоны и ей подобных.

– Послушайте, мистер, с меня довольно! Меня зовут Перси С. Юсс. Я не сын Данаи – у меня даже Даниэля в роду не было. Я не знаю, что это за Горгона, о которой твердят все кругом, и даже если бы и знал, у меня нет никакого желания ее убивать. Я ничего не имею против какой бы то ни было Горгоны или какого бы то ни было человека – за исключением этого жирного неряхи-царя.

– Ты слишком громко говоришь, – предупредил его собеседник. – Мы посылаем тебя убить не какую-то Горгону – саму Медузу! – Произнося имя, он понизил голос, так что тот стал едва слышен. – Я говорил с профессором Грэем и описал предметы, вместе с которыми ты прибыл, и он подтвердил, что ты человек из его времени.

– Вы имеете в виду, что здесь есть кто-то еще из двадцатого века? – спросила Энн.

– Где он? Он тоже попал в беду? – спросил Перси, почувствовав некоторое облегчение.

Пришелец улыбнулся. На этот раз его улыбка была долгой и медленной, и Перси она не понравилась.

– Нет, он не попал в беду. Он ждет тебя, чтобы дать совет, как лучше всего победить Горгону.

– Ну что ж, ему придется бежать очень далеко и очень быстро. Я терпеть не могу того, как все здесь начинают себя вести, стоит лишь упомянуть это имя. Я не считаю себя героем и не собираюсь им становиться. Я всю жизнь был неудачником и расплачивался за чужие проступки, но в это дело любимый сын своей матери ввязываться не намерен.

– Даже чтобы избежать завтрашнего котла?

Перси судорожно сглотнул. Он забыл о судилище, состоявшемся по законам Серифа, как только увидел Энн. Да. Завтра снова наступит вечер, и его выведут отсюда, и…

Чем он рискует – по сравнению с тем чудовищным концом, что со всей определенностью ожидает его через сутки? Он уже достаточно насмотрелся на этих древних греков, чтобы проникнуться глубоким уважением к эффективности их судебной процедуры в отношении любого деяния, которое они считали преступным. Например, вряд ли у них были такие понятия, как апелляция или освобождение под залог…

– Даже, – продолжал Гермес, четко произнося каждое слово, – даже ради возможности вернуться в свое время?

Энн вскрикнула, и посланец богов сердито велел ей замолчать. Он коснулся своего пояса и стал невидимым. Потом он снова появился, с тревогой глядя вверх на решетку и держа руку на поясе.