Лампа для Медузы

– Поднимите обвиняемого для приговора, – приказал царь Полидект. Двое охранников подскочили и подняли на ноги извивающегося, стонущего человека. Царь торжественно воздел к небу указательный палец. – Властью, данной мне мною, – нараспев произнес он, – приговариваю тебя к… к… одну минуту. К…

– К варке на медленном огне, – язвительно сказала девушка-негритянка позади него. – Разве бывает что-нибудь еще?

Полидект яростно ударил бочкообразным кулаком по ладони.

– Лучше держи язык за зубами, Тонтибби, а то сама попадешь в котел! Ты нарушила всю законность моего суда! Ладно, уберите его, – с отвращением сказал он. – Вы слышали, что она сказала. Исполняйте.

– Прости, Полидект, – покаянно пробормотала девушка. – Мне так скучно! Продолжай, приговори его сам.

Царь грустно покачал головой.

– Не-е-ет! В этом уже нет никакого удовольствия. Просто следи за собой, ладно?

– Ладно, – пообещала девушка и снова свернулась калачиком.

Когда стражники подняли слабо сопротивляющегося человека с пола, Перси содрогнулся от ужаса. Он понял, почему не мог понять ни одного слова пленника, – у того был вырван язык! Все его лицо было покрыто запекшейся кровью, и кровь все еще стекала с подбородка на грудь. Человек, по-видимому, настолько ослаб от потери крови, что с трудом мог стоять без посторонней помощи, но был настолько напуган приближением неминуемой страшной смерти, что отчаянно пытался хоть как-то объясниться. Он беспомощно жестикулировал, непрерывно издавая стоны жутким безъязыким ртом, пока его тащили, оставляя в пыли следы волочащихся ног, в маленькую комнатку, которая, очевидно, была камерой смертников.

– Видел? – сказал Менон Перси. – Он пытался повлиять на судей до разбирательства. Как я слышал, на солдат.

Происходящее начало приобретать весьма мрачный смысл. Каждый гражданин острова – солдаты, штатские, полицейские, придворные, кто угодно

– мог стать судьей по любому уголовному делу. Тот факт, что эти люди относились к своим обязанностям довольно легкомысленно по стандартам мира, который он только что покинул, был не столь важен, как их право вершить любой суд и участвовать в вынесении приговора. Таким образом, если вас арестовали на Серифе за любой проступок, то, в чем бы вас ни обвиняли, вы прежде всего не должны протестовать. Человек, арестовавший вас, может оказаться одним из «присяжных», и наказание за нарушение этого конкретного закона будет быстрым и необратимым. Он начал испытывать удивительную благодарность к Диктису за то, что тот заткнул ему рот кляпом. Даже здесь ничто человеческое было тому не чуждо: вместо того, чтобы вырвать Перси язык, он фактически запихнул его ему в горло!

Но как можно защищаться, если тебя судит подобный суд?

– Следующий! – прорычал царь. – И давайте побыстрее. Мы все уже проголодались, а на вечер намечается очень даже неплохая казнь. Я не хочу заставлять мой народ ждать.

– Вот почему мы зовем его Добрый Царь Полидект, – пробормотала какая-то женщина, когда Перси подтащили к трону и пинком повалили на землю.

– Обвиняется, – послышался знакомый голос, – в самозванстве, в том, что именовал себя героем, то есть Персеем, который, в соответствии с легендой…

– Я слышал легенду, Диктис, – раздраженно перебил его царь. – Все это мы уже проходили в прошлый раз. Давайте признаем этого человека тоже виновным и будем закругляться. Не знаю, почему в эти дни столько Персеев, и ни одного поддельного Геракла или Тезея. Я думаю, так всегда бывает: у кого-то появляется дурацкая фантазия, и прежде чем ты поймешь, что случилось, этим занимаются уже все подряд.

Любопытство Диктиса возросло.

– Что ты имеешь в виду – насчет того, что мы это уже проходили в прошлый раз?

– О, несколько моих солдат обследовали холмы, проверяя сообщения о маленьких летающих чудовищах – ну, ты знаешь.

– Гарпии? Это те, у которых головы девушек и птичьи тела, крылья и когти?

Полидект вздохнул.

– Те самые. Как прекрасно иметь брата, который так хорошо разбирается в чудовищах. У меня они все перемешались в голове. Я пользуюсь простым правилом: если у кого-то ровно две руки, две ноги и одна голова, то это человек. В противном случае это чудовище.

– Это относится и к золотокожим олимпийцам, но они ведь не люди. Я не знаю в точности, кто они, но многие считают их главными чудовищами.

– А многие так не считают, – заметил царь. – Ладно, что есть, то есть. Не знаю, что именно, но… В общем, в последнее время было несколько сообщений о том, что эти твари, гарпии, занимаются воздушной контрабандой, из-за чего казна Серифа теряет доходы. Я послал отряд к горе Лассус, чтобы они разобрались, в чем дело. Мои солдаты собирались перекусить, прежде чем приступить к операции, и вдруг увидели человека, который, спотыкаясь, спускался с холма. Они арестовали его, как только он заявил им, что он – Персей. После ареста он все еще продолжал спорить, и они наказали его – за оказание давления на суд, в соответствии с моим прошлогодним указом. Сейчас мне кажется, что они несколько переусердствовали, но… Что этот парень все еще здесь делает? Разве мы не признали его виновным?